ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. «ВЫСШАЯ РАДОСТЬ» 130
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. «СЕВЕРНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ЗНАНИЯ» 126
Знание, путешествуя на Север вверх по реке Черная Вода, поднялось на гору Таинственный Холм 127 и встретило там Выражающего Недеяние128. Обратившись к нему, Знание сказало: «Я хотело бы тебя спросить: как мыслить, как думать, чтобы познать дао? Где находиться, как действовать, чтобы пребывать безмятежно в дао? Чему следовать, какой идти дорогой, чтобы обрести дао?»
Три вопроса [были заданы Знанием], однако Выражающий Недеяние на них не ответил. И не только не ответил, но и не знал, что ответить.
Не получив ответа, Знание отправилось на южный [берег] реки Белая Вода, поднялось на холм Конец Сомнений и увидело там Возвышающегося Безумца 129.
Знание задало ему те же вопросы, и Возвышающийся Безумец сказал: «01 Я это знаю и сейчас тебе скажу». Однако только собрался вымолвить и забыл, что он хотел сказать.Не получив ответа, Знание вернулось в государев дворец 130, предстало перед Хуан-ди и поставило ему эти вопросы. Хуан-ди ответил: «Не мыслить и пе думать — это начало позпаштя дао. Нигде не находиться и ни в чем не усердствовать — это начало безмятежного пребывания в дао. Ничему не следовать и ие идти никакой дорогой — это начало обретения дао».
Тогда Знание спросило у Хуап-ди: «Мы с тобой знаем это, но те двое этого ие знали. Кто же тогда прав?»
«Истинно прав Выражающий Недеяние, а приближается к этому 131 Возвышающийся Безумец, — ответил Хуан-ди. — А мы с тобой никогда к этому не приблизимся, ибо «знающий ие говорит, говорящий не знает». Поэтому совершенномудрый осуществляет пауку безмолвия. Дао нельзя постичь [при помощи слов], добродетель не может достичь совершенства [при помощи названий], милосердие может действовать [пристрастно], справедливость может причинить ущерб, церемониями можно обманывать друг друга. Поэтому говорится: «После утраты дао появляется добродетель, после утраты добродетели появляется милосердие, после утраты милосердия появляется справедливость, после утраты справедливо- сти появляются церемонии. Церемонии — это лишь внешний блеск дао и начало беспорядка». Поэтому и говорится: «Тот, кто упражняется в дао, ежедневно теряет что-то из его внешнего, ложного блеска. Потеряв, снова теряет и так доходит до недеяния. Бездействуя же, он может все совершить». Если же ныне, уже став вещью, [некто] захочет снова вернуться к изначальному, разве не будет это слишком трудно? Не будет ли это легко только для великого человека?
Жизнь — это преемник смерти, смерть — это начало жизни, кому известен закон этого [следования]? Рождение человека — это скопление жизненной силы: когда она скопится, то возникает жизнь, а когда рассеется, то возникает смерть. Если смерть и жизнь — это преемники друг друга, то о чем же мне сожалеть? Поэтому [перед лицом жизни и смерти] все вещи одинаковы.
Изумительное и необыкновенное — вот что превозносится, вонючая гниль — вот чего гнушаются. Однако вонючая гниль снова превращается в изумительное и необыкновенное, а изумительное и необыкновенное снова превращаются в вонючую гниль. Поэтому и говорится: «Всю Поднебесную пронизывает единая жизненная сила», и поэтому мудрый ценит это единство».Тогда Знание сказало Хуац-ди: «Я спросило Выражающего Недеяние, и Выражающий Недеяние мне не ответил. И не только мне не ответил, по и не знал, что мне ответить. Затем я спросило Возвышающегося Безумца. Возвышающийся Безумец уже намеревался поведать мне, по ничего ие сказал. Не [то чтобы просто] мне не сказал — намеревался сказать, по забыл, что хотел сказать. Теперь я спросило тебя, и ты знал [ответ на мои вопросы], так почему же мы ие приблизимся [к дао]?»
Xyan-ди ответил: «Один нз них, [Выражающий Недеяние], истинно прав, пбо он ие знает; второй из них, [Возвышающийся Безумец], приближается к этому, так как он забыл, что он знал. Мы же с тобой никогда к этому не приблизимся из-за нашего знания».
Возвышающийся Безумец, услышав об этом, счел, что Хуан-ди знал [изначальные] слова.
Небо п земля обладают совершенной красотой, но не ведут об этом речи; четыре времени года обладают ясными законами [чередования], но пе обсуждают их; тьма вещей обладает [определенными] правилами станов- ления, но не излагает их. Мудрый ищет источник совершенной красоты неба и земли и постигает правила [становления] тьмы вещей. Поэтому совершенный человек бездействует, а совершенномудрый ничего ие создает — это значит, что они небо и землю берут за образец. Священный разум [неба и земли] совершенен в своей тонкости и вместе [с тьмой вещей проходит] бесконечные изменения. Вещи сами собой умирают и рождаются, сами по себе квадратные или круглые, и не известно их начало. Тьма вещей внезапно и прочно существует с глубокой древности. Шесть соединений132 считаются огромными, [однако] не простираются за пределы [дао]\ осенний волосок считается маленьким, однако и он обретает полноту телесной формы при помощи дао.
В Поднебесной нет ничего, что бы не подвергалось постоянным переменам, [и ничто не остается] неизменным до конца своих дней. Инь и ян и четыре времени года находятся в постоянном движении в соответствии с естественным порядком, предназначенным для каждого из них. Они то тускнеют, будто исчезая, но все же существуют; то, [оставаясь] лишенными телесной формы, разгораются вновь и [проявляют свою] жизненную силу. Тьма вещей взращивается ими, не ведая об этом. Это и называется корнем и истоком всего. [Знающий это] может созерцать [совершенное дао] естественности.Не Цюе спросил о дао у Пи И 133. Пи И сказал: «Освободи свое тело от пороков, сосредоточь свой взор на одном, и естественное согласие придет к тебе; сдерживай свои знания, сосредоточь свои устремления на одном, п естественная мудрость придет и останется с тобой. Добродетель расцветет красотой в тебе, а дао поселится в твоем [сердце]. Смотри прямо бессмысленным взором, как новорожденный теленок, и не ищи причины всего этого...» — он не кончил еще говорить, как Не Цюе [уже крепко] уснул. Пи И очень обрадовался и покинул его, напевая песенку, в которой говорилось:
Его тело как высохший скелет, А сердце как мертвый пепел. Его знание действительности настоящее, И он не цепляется за прошлые вещи. Мрачный и темный, лишенный чувств и мыслей, И нельзя обдумывать с ним никаких планов — Вот какой это человек!
Шунь, обратившись к Чэну134, спросил: «Можно ли обрести дао и владеть им?»
В ответ [он услышал]: «Даже твое тело не принадлежит тебе, как же ты можешь обрести дао и владеть им?»
«Если мое тело не принадлежит мне, то кому же оно принадлежит?» — спросил Шунь.
В ответ [он услышал]: «Оно является лишь телесной формой, доверенной тебе небом и землей 135. Тебе не принадлежит [также и твоя] жизнь — она является сгустком [жизненной силы], доверенной тебе небом и землей. Тебе не принадлежат твои качества и судьба — они являются лишь соответствием [с естественным течением природы], доверенным тебе небом и землей.
Тебе не принадлежат твои потомки — они являются лишь перерождением, доверенным тебе небом и землей. Поэтому ты идешь, не зпая, куда направляешься; пребываешь [па одном месте], не зная, за что держишься; ешь, не зная вкуса [пищи]. [Все это создано] жизненной силой, движимой небом и землей, как же можно обрести и владеть всем этим?»Кун-цзы, обратившись к Лао Дато, сказал: «Сегодня, [когда у Вас есть] свободное время, осмелюсь спросить о совершенном дао».
Лао Дань ответил: «Ты [сначала] постом и воздержанием очисть свое сердце; до снежной [белизны] очисть свой ум; разбей свое знание. Ведь дао бездонно и словами выразить его очень трудно. Расскажу тебе о его приблизительных очертаниях.
Светлое рождается из темного, обладающее порядком рождается из бесформенного, духовное рождается из дао, телесное рождается из семени, а тьма вещей взаимопорождает друг друга при помощи телесной формы. Поэтому [животные], обладающие девятью отверстиями, рождаются из чрева [матери], а [животные], обладающие восемью отверстиями, рождаются из яйца 136. Появление [жизни] не оставляет следов; ее исчезновение не имеет предела; нет ни ворот, ни жилищ, [поэтому она] распространяется по всем четырем направлениям 137.
У всех тех, кто следует дао, крепкое тело, проницательный ум, чуткие органы чувств. Их мысль действует без устали, и они приспосабливаются ко всем вещам без ограничений. Без дао небо не может быть высоким, а земля — просторной. Без дао солнце и луна не могут продвигаться [по небосводу], а тьма вещей не может развиваться — вот что такое дао\
К этому следует добавить, что много знающий человек не обязательно обладает [истинным] знанием, а искусный в споре не обязательно обладает [настоящим] умом. [Поэтому настоящий] совершенномудрый отбрасывает эти [качества]. Печется же совершенномудрый о том, что не увеличивается при добавлении и не уменьшается при убавлении. [Дао] глубоко и бездонно, как море, огромно и величаво в своих [постоянных переменах]; кончается и тотчас начинается снова.
Изменять природные качества тьмы вещей и не истощаться — это дао благородного мужа, но оно несовершенно. А если тьма вещей сама порождает свои изменения и не истощается, то это н есть настоящее дао 138.В Срединном государстве есть люди, [которые] не подвергаются [одностороннему воздействию] ни начала инь, ни начала ян. Они пребывают между небом и землей, только временно становятся людьми и затем возвращаются к своему нраначалу. Если посмотреть на это, исходя из основы139, то жизнь — это нечто [образованное] скоплением жизненной силы, и хотя существуют долговечность и смерть в юности, то каково же между ними расстояние? Мгновение, и не более. Разве этого достаточно, чтобы установить, кто был прав, а кто не прав: Яо или Цзе? 140
У плодов деревьев и трав есть [свои] законы. Правила отношений между людьми хотя и сложнее, но тоже построены в [соответствии с определенным] порядком. Встретившись с ними, совершенномудрый их не нарушает, а проходя мимо них, их не сохраняет 14Сглаживать противоречия между ними и следовать им — это [высшая] добродетель; сливаться с ними и следовать им — это [совершенное] дао 142. Вот благодаря чему появлялись [совершенные] правители и выдвигались основатели династий 143.
Жизнь человека между небом и землей похожа на [стремительный] прыжок белого коня через скальную расщелину: мгновение — и она уже промелькнула и исчезла. Стремительно, внезапно все появляются [в этой жизни]; незаметно, тихо все из нее уходят. Одно изменение — и начинается жизнь, еще одно изменение — и появляется смерть. Зачем же живые существа скорбят об этом? Зачем человеческий род горюет из-за этого? [Ведь умереть означает лишь] расстегнуть [данный] нам природой чехол, разорвать [данный] нам природой мешок, это лишь изменение и рассеивание [жизненной силы]. Духовное начало уходит, тело следует за ним — это действительно великое возвращение [от бытия к небытию]. Бесформенное переходит в обладающее телесной формой; обладающее формой [снова] переходит в бесформенное — эта [смена рождения и смерти] известна всем людям, но на нее не обращает внимания тот, кто близок к постижению [дао]. Об этом рассуждают многие люди, но тот, кто постиг [дао], тот не рассуждает, ибо рассуждающий не постигает [дао]. Проницательное зрение не имеет значения [для постижения дао], и лучше о нем молчать, чем спорить, Дао нельзя услышать, поэтому лучше заткнуть [уши], чем слушать. Это и называется великим пониманием».
Дунго-цзы144, обратившись к Чжуан-цзы, спросил: «Где находится то, что называют дао?»
«Нет такого места, где бы его не было», — ответил Чжуан-цзы.
Дунго-цзы сказал: «Назовите [место его пребывания], и тогда я смогу [понять]!»
«В медведке и муравье», — ответил Чжуаи-цзы.
«А в чем-нибудь ниже этого?» — «В сорной траве и куколе». — «А в чем-нибудь еще ниже этого?» — «В черепице и кирпиче». — «А в чем-нибудь самом низком?» — «В кале и моче».
Дунго-цзы ничего на это не ответил, и тогда Чжуан- цзы сказал: «Ваши вопросы, учитель, совершенно не доходили до сущности [вещей]. [Они похожи на вопросы] управляющего рынком по имени Хо, спрашивавшего у рыночного надзирателя [о способе определения жирности] свиньи нажатием на нее ногой, согласно которому, чем ниже [нажмешь], тем лучше [узнаешь] положение. У Вас не было необходимости [спрашивать о местопребывании дао, так как дао] неотделимо от вещей. Таково совершенное дао, и таковы же великие слова. Три слова — чжоу, пянь и сянъ145 — это разные названия, но их содержание одинаково и смысл у них один. Попытаемся вместе странствовать по дворцу Полного Небытия 146 и рассуждать о единстве общего [и тогда увидим, что у дао] лет ни конца ни края. Попытаемся вместе пребывать в недеянии, в тишине и спокойствии, в безразличии и чистоте, в гармонии и праздности! Пусть опустошится и исчерпается моя воля, чтобы она никуда не направлялась и не знала, куда пришла; чтобы уходила и возвращалась и не знала, где остановилась. И я бы уходил и возвращался и не знал бы конца [этому движению]. Я блуждал бы в бескрайней пустоте, где появляется великое знание, и не знал бы его пределов.
Нет границы между дао 147 и вещыо, но каждая вещь имеет предел — это так называемая граница вещи. Предел же безграничного — это беспредельность ограниченного 148. Мы говорим о полноте и пустоте, о дряхлении ii смерти. Дао создает полноту и пустоту, по само не является ни полным, ни пустым. Оно создает дряхление и смерть, но само не является ни дряхлением, ни смертью. Оно создает начало и конец, но само ие является ни началом, ни концом. Оно создаст скопление и рассеивание 149, но само не является ни скоплением, ни рассеиванием...»