2. [ТОЖДЕСТВО ДЫХАНИЯ И БРАХМАНА]
- «Дыхание — это Брахман», — так поистине говорил Каушитаки. Мысль — гонец этого дыхания, Брахмана; зрение — его охранитель; слух — его вестник; речь — его слуга. Тот, кто знает, что мысль — гонец этого дыхания, Брахмана, сам приобретает гонца, что зрение — его охранитель, сам приобретает охранителя, что слух — его вестник, сам приобретает вестника, что речь — его слуга, сам приобретает слугу. Этому дыханию, Брахману, приносят дань все эти божества, хотя оно об этом не просит. Точно так же приносят все существа дань тому, кто знает это, хотя он об этом не просит. Тайный смысл этого таков: «Не должно просить». Это подобно тому, как если бы кто-либо, бродя по селению, нищенствуя и ничего не получая, сел на землю, сказав: «Я не стану отныне есть что-либо из того, что мне подают». Тогда те, кто прежде отказывал ему [в подаянии], зовут его. Таково обыкновение непросящего. Поглотители же пищи поистине зовут его: «Мы дадим тебе».
- «Дыхание — это Брахман»,—так поистине говорил Пайнгья. Позади речи этого дыхания, Брахмана, находится зрение; позади зрения — слух; позади слуха— мысль; позади мысли — дыхание. Этому дыханию, Брахману, приносят дань все божества, хотя оно об этом не просит. Этому дыханию приносят дань все существа, хотя оно об этом не просит. Тайный смысл этого таков: «Не должно просить». Это подобно тому, как если бы кто-либо, бродя по селению, нищенствуя и ничего не получая, сел на землю, сказав: «Я не стану отныне есть что-либо из того, что мне подают». Тогда те, кто прежде отказывал ему [в подаянии], зовут его. Таково обыкновение непросящего. Поглотители же пищи поистине зовут его: «Мы дадим тебе».
3. [ОБ УМИРАНИИ БОГОВ]
Каушитаки-упанишада, II
- Теперь о том, как боги умирают везде и всюду. Поистине сияет этот Брахман, когда пылает огонь. Поэтому он [248] умирает, когда [огонь] не пылает. Жар его уходит в солнце, в ветер — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видно солнце. Когда не видно его, он умирает. Жар его уходит в луну, в ветер — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видна луна. Когда не видно ее, он умирает. Жар его уходит в молнию, в ветер — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда сверкает молния. Когда она не сверкает, он умирает. Жар его уходит в страны света, в ветер — дыхание. Поистине все эти божества уходят в ветер. Умерев в ветре, они не умирают. Они возникают из него вновь. Все это в отношении божеств, теперь в отношении атмана.
- Поистине сияет этот Брахман, когда говорят языком. Когда не говорят, он умирает. Жар его уходит в зрение, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видят глазами. Когда не видят, он умирает. Жар его уходит в слух, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда слышат ушами. Когда не слышат, он умирает. Жар его уходит в мысль, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда думают мыслью. Когда не думают, он умирает. Жар его уходит в дыхание, в дыхание — дыхание. Все эти божества уходят в дыхание. Умерев в дыхании, они не умирают. Они возникают из него вновь. Поистине, если эти обе горы, южная и северная, двинутся против того, кто знает это, дабы его раздавить, они не смогут его раздавить. А те, кто его ненавидит, и те, кого он сам ненавидит, все они умирают вокруг него.
4. [ДЫХАНИЕ —ВЫСШЕЕ «БОЖЕСТВО»]
Каушитаки-упанишада, II
14. Теперь о главенстве. Все божества, кои спорили о том, кто из них лучше, вышли из этого тела. Бездыханное лежало оно, как кусок дерева. Тогда речь вошла в него. Говоря языком, продолжало оно лежать. Затем зрение вошло в него. Говоря языком, видя глазами, продолжало оно лежать. Затем слух вошел в него. Говоря языком, видя глазами, слыша ушами, продолжало оно лежать. Затем мысль вошла в него. Говоря языком, видя глазами, слыша ушами, думая мыслью, продолжало оно лежать. Затем дыхание вошло в него. Сразу же после этого оно поднялось. Тогда все божества, узнав о главенстве дыхания, постигнув дыхание как атман разума, вместе вышли из этого тела. Вступив в ветер, [став] атманом пространства, вошли они в небо. Точно так же и тот, кто знает это, узнав о главенстве дыхания, постигнув дыхание как атман разума, выходит из этого тела вместе со всеми этими [пранами]. Войдя в ветер, [став] атманом пространства, уходит он в небо. Он идет туда, где эти боги. Достигнув [неба], тот, кто знает это, становится столь же бессмертным, сколь бессмертны боги.