ВВЕДЕНИЕ
Среди статей, имеющих прямое отношение к физике Стой, назовем статью А.И.Щетникова, посвященную проблеме смешения (2003) [127], и работу Н.П.Гинцера «Грамматика судьбы (фрагмент теории Стон)».
Многие современные исследователи придерживаются той точки зрения, что Стоя испытала значительное влияние перипатетической философии, считая, таким образом, первостепенным источником стоицизма учение Аристотеля [111, с. 26-27].
Тем самым знаменуется общий отход от позиции Э. Целлера, ориентировавшегося в трактовке философии эллинизма на идею заимствования ключевых мо-ментов учения у досократиков. Безусловно, многие понятия и термины, в том числе и существовавшие до Аристотеля, использовались великим философом в полной мере, и стоики не могли не опираться на эту могучую философскую традицию, к которой всегда относились с большим почтением. Но при таком подходе фрагменты Стой неизбежно предстанут лишь иллюстрацией к наиболее известным образам античной философии. Мы склонны согласиться с мнением Марсело Боери, который отмечает, что «некоторые утверждения стоиков должны были представлять особое препятствие для авторов, прошедших школу платоновской и аристотелевской традиции, в основном потому, что эти виды принципов стоической доктрины не согласовывались с некоторыми базисными положениями данной традиции» [133, с. 723]. В качестве примера М. Боери приводит попытку Александра Афродизийского отвергнуть такой вид движения, как тоническое, на том основании, что оно «не вписывается» в схему видов движения, содержащихся в классификации Аристотеля.Мы решили отказаться от идеи моделирования стоицизма по некоторому образцу, ибо «такая модель приводит к заранее заданному объекту, но на нем и кончается. Суть здесь в том, что дальнейшее движение прекращается» [78, с. 88]. Действительно, модель, заранее задающая границы исследования, ущербна, поскольку при таком подходе утрачивается специфика учения.
Мы стремились критически подойти к анализу учений предшественников, а также их интерпретаторов, с тем что- иЫ выявить параллели, заимствования или новаторские черты. Прежде всего этот критический подход касается позиции авторитетнейшего специалиста по античной фи- пософии Э. Целлера, с его апелляцией к воззрениям досо- кратиков как источнику стоицизма. При этом мы полностью не согласны с общей характеристикой Э. Целлером •ллинистической эпохи как периода упадка. Особого внимания заслуживают работы А.В.Семушкина, который доказал, что философия Эмпедокла в значительной степени отличается от учений ионийцев.
На наш взгляд, скорее именно взгляды Эмпедокла, нежели ионийцев, могли оказать решающее влияние на ранний стоицизм.Отсутствие полноценных оригинальных текстов Древней Стой требует особого подхода к реконструкции учения. Эта реконструкция и наиболее полная интерпретация, на наш взгляд, возможны только на основе изучения терминологии, встречающейся в источниках, с последующей интерпретацией всей понятийной системы. Поэтому особое внимание в монографии уделяется терминологическому аспекту. Исследование терминов проводится в трех направлениях: 1) определение терминов, существовавших до стоиков и заимствованных ими без изменения понятийного смысла; 2) анализ модификации смысла заимствованных понятий; 3) выявление впервые использованных стоиками терминов и определение их смыслового содержания. Параллельно с терминами анализируются проблемы и способы их разрешения стоиками. Таким образом, в основе методологии исследования лежит критический анализ терминологии.
Мы убеждены в том, что правильно поставленные вопросы позволяют выявить смысловое наполнение тех или иных терминов. Р.Коллингвуд во многом был прав, когда утверждал, что «правильный ответ на вопрос — это тот, который позволяет идти вперед в процессе постановки вопросов и ответов», ибо «истинность — атрибут комплекса, состоящего из вопросов и ответов» [69, с. 343]. В самом деле, постановка вопросов и ответов представляет собой процесс, главное в котором — выявление правильного звена в данной цепи. Такое правильное звено выявляется при соблюдении «принципа коррелятивности между вопросом и ответом» [69, с. 340].
Поскольку стоицизм, развивавшийся в условиях культурного синкретизма, мог испытывать влияние восточной философии, мы используем сравнительно-исторический метод, учитывающий взаимосвязь и взаимовлияние факторов историко-философского процесса. В историко-философском исследовании нас интересует не столько поиск общих черт с целью восполнения недостающих звеньев модели поступательного развития, сколько выявление различий.
Следовательно, особое значение приобретает вопрос о том, какие задачи ставили стоики, ибо эти задачи не могли быть тождественны тем, которые ставили их предшественники. Традиционный «аккумулятивный» подход мы дополняем «дифференцированным» подходом, беря на вооружение термины, принятые в индологии, ибо, как справедливо отмечает В. К.Шохин, «аккумулятивный подход проявляет интерес только к объекту познания, игнорируя субъект» [125, с. 32]. Речь идет о рассмотрении историко-философской проблематики преимущественно с точки зрения того, «что говорится», а не «как говорится».При анализе терминологии и концептуального поля учения Стой мы прибегаем к примерам из области истории европейской мысли и современной науки, не стремясь обнаружить прямые аналогии, а лишь из методологических соображений, ибо «теории реальности современных физиков задают верные критерии для оценки аналогичных понятий Аристотеля и других философов» [117, с. 14]. Вместе с тем следует признать, что некоторые идеи стоиков явились предшественниками современных идей.
Нас интересует динамика философского языка, который можно понимать как своего рода семиотическую систему, ориентированную, по выражению Ю.М.Лотмана, на «объемное» восприятие мира [79, с. 22]. Мы не проходим и мимо высказывания Карла Ясперса о характерной особен- иости истории философии: «История философии вследствие незаменимости и исключительности ее наивысших і порений подобна истории искусства» [131, с. 143]. Иоганн Дройзен был прав, когда говорил, что у каждой эпохи есть сиоя доминантная идея, та, которая определяет облик человека. Он имел в виду нравственную идею, точнее, весь культурно-этический горизонт эпохи, в которую возникали представления, подлежащие интерпретации [135, S. 202, § 55]. Но следует сделать оговорку, что интерпретации должен быть подвергнул и сам этот горизонт, постигаемый через данные идеи. Поэтому изложение физического учения Стой мы предваряем разделом, посвященным общей логике культуры эллинистической эпохи.
В исследовании используются фрагменты, изданные И. Арнимом, Г. Дильсом, А. Лонгом, А. Пирсоном, Л.Эдель- штайном .