Вставка
Когда же греки стали систематически делать вставку в свой календарь? Я уже приводил мнение Нейгебауэра, что в Месопотамии не найдено свидетельств, подтверждающих систематические вставки
в календарь ранее V столетия до н.
э. В этом он следует за Куглером, который отрицал, что в Месопотамии производились систематические вставки в календарь раньше 528 года до н. э.[186] Согласившись с этой точкой зрения и предположив, что вавилоняне, должно быть, выработали систему вставок раньше, чем греки, Фосерингэм и Лэнг- дон делают вывод, что до IV века систематических вставок в греческом календаре не было[187].Не зная шумерского и аккадского языков, я не могу обсуждать дошедшие до нас из Вавилона свидетельства и хочу лишь сделать небольшое предостережение. Каждая система вставки, при которой месяц служит в качестве вставляемой единицы, есть в лучшем случае неуклюжее средство для достижения цели. Возьмем восьмигодичный цикл. Настоящим местом для ленея—первого месяца делос- ского года — был лунный месяц, следующий за зимним солнцестоянием. Совпадая с лунным месяцем в данном году, он на следующий год наступает уже на одиннадцать дней раньше, а на третий год, если не будет вставки, он придет на двадцать два дня раньше. С другой стороны, если месяц вставлялся бы на второй год, то на третий год он пришелся бы с опозданием на семь дней. Неудобство этих повторяющихся отклонений очевидно, и приходилось иногда искать средства, позволяющие отказаться от регулярных вставок ради особых случаев. Мы знаем, что Агесилай Спартанский вставлял тринадцатый месяц нерегулярно, чтобы увеличить ежегодный доход[188], и что в Риме республиканский календарь был совершенно запутан постоянно создаваемыми препятствиями такого рода[189]. То же искушение должно было оказывать воздействие и на месопотамских жрецов. Тот факт, что система вставок не действовала постоянно, не означает, что она была неизвестна.
Вернемся к Греции. Здесь мы стоим на более твердой почве. Геродот пишет:
«Греки вставляли месяц в каждый второй или третий год ради (соответствия) времен года; египтяне имеют двенадцать месяцев по тридцать дней каждый с пятью дополнительными днями, прибавляемыми каждый год, так что цикл времен года приводится в соответствие с его отправной точкой»[190].
В египетском солнечном календаре, который здесь правильно описан, нет перемежающихся дополнений к году. Оценивая по достоинству удобство такой системы, Геродот противопоставляет
ей греческий метод добавления месяца «в каждый второй или третий ГОД» (dia XQLXOl ex80$). Это отрывок, который не заметили Фосерингэм и Лэнгдон, доказывает, что систематические вставки, основанные на восьмигодичном цикле, были обычными в Греции в V столетии до н. э. Можно ли обнаружить их в еще более древнее время?
Гесиод описывает леней, как месяц середины зимы[191]. Таково же было место аттического гамелия в V веке и делосского ленея в III веке. Если эти стихи неподдельны, то во времена Гесиода существовали стабильные соотношения между календарем и временами года, а следовательно, имелась система регулярных вставок.
Некоторые ученые отрицали подлинность этих стихов. Нильссон отвергает их как «позднейшую интерполяцию»[192]. Окончание «-oV», нам * говорят, является аттическо-ионийским, а не беотийским ; в Беотии Плутарху не было известно ни одного месяца, названного в честь Леней, и это единственное упоминание о календарном месяце в поэме. Такие возражения очень слабы. Ионийское окончание продиктовано языком эпоса. Другие беотийские данные появляются на много столетий позднее, чем жил Гесиод, и названия месяцев претерпели изменения. Причина, почему этот месяц был единственным упоминаемым месяцем, вполне может состоять в том, что он, будучи первым после зимнего солнцестояния, обозначал начало года в Беотии. Более того, если мы уничтожим этот стих, то мы должны будем сделать то же самое и со стихами 557—558, где снова упоминается этот же месяц, и тогда все промежуточные строфы, которые содержат характерные для Гесиода образы, повиснут в воздухе.
В действительности нет никакой причины отвергать этот стих вообще. *В древней Греции, согласно Гемину, астроному эллинистической эпохи, было принято вставлять один месяц через каждый год[193]. Можно предположить, что это тот принцип, который лежал в основе греческих праздников, проводимых ‘каждые три года, и которые были связаны почти исключительно с Деметрой и Дионисом, то есть с земледелием и виноградарством[194]. Но по этой системе вставки явля-
ются чрезмерными. Через восемь лет календарь получал целый месяц сверх солнечного года. В связи с этим он был изменен путем отказа от одной из четырех вставок в каждое восьмилетие. Таким образом, вставки делались с последовательными перерывами в три, два и три года, например в третий, пятый и восьмой годы; или, другими словами, один и два месяца вставлялись попеременно в каждое четырехлетие. Такова система, описанная Геродотом.
Кроме празднеств, имевших место каждые три года, о которых упоминалось выше, мы узнаем о четырех праздниках, справляемых в каждые девять лет, и все эти четыре празднества проводились в том самом районе, который мы только что признали самой древней родиной греческого календаря. Это Дафнефория в Фивах и Харила, Септерия и Героис в Дельфах[195]. Далее, известно, что Пифийские игры в Дельфах, которые, как мы знаем, повторялись через четыре года, были когда-то такого рода праздником. Этот период в восемь лет назывался одинаково и дхха-гхщід и ivva-exrjgig, потому что, как объясняет Цензорин, новый период начинался через каждые девять лет[196]. Это соответствует восьмигодичной цикличности вставок.
Здесь мы встречаемся с очевидным противоречием в древних источниках, которым воспользовался Фосерингэм, чтобы дискредитировать их. Цензорин говорит, что восьмигодичный цикл был изобретен Клеостратом с Тенедоса, который был младшим современником и, возможно, учеником Фалеса. Только что упомянутые восьмигодичные празднества должны были уже иметь место ранее времени этого изобретения.
«Если, — как утверждается, — Цензорин был прав, объясняя восьмигодичный цикл празднеств как дхта-єхг]дід, то он неправ, приписывая дхха-ехrjgig Клеострату». Первая альтернатива, следовательно, отбрасывается как «фантазия позднейших времен»[197]. Но дело обстоит не так. Может быть, Клео- страт был первым, кто дал математическую формулу для восьмигодичного цикла, который издавна применялся лишь на чисто эмпирической основе. Далее, Цензорин говорил, что было несколько видов цикла, отличающихся один от другого распределением вставляемых месяцев, и он ставит в зависимость это различие циклов от различных авторитетов, одним из которых был Клеострат. Таким образом, мы можем считать Клеострата автором того, что стало стандартной формой цикла, не отрицая, что этот цикл задолго до этого был известен в других формах.Гипотеза о том, что восьмигодичный цикл восходит к миной- скому периоду, позволяет нам разрешить одну из самых спорных проблем греческого календаря — организацию Олимпийских игр.
Пифийские игры проводились через каждые четыре года 7-го букатия[198]. Поскольку восьмигодичный цикл содержит девяносто девять месяцев, Пифийские игры должны были проводиться через разные промежутки попеременно через сорок девять и пятьдесят месяцев; и, чтобы проводить их в одном и том же календарном месяце, необходимо было вставлять один месяц в четырехлетие, состоящее из сорока девяти месяцев, и два месяца — в четырехлетие, состоящее из пятидесяти месяцев. Причиной того, что игры происходили седьмого числа, было, конечно, то, что этот день, обозначающий первую четверть луны, посвящался Аполлону (см. т. I, стр. 292). На практике, однако, из-за разницы между греческим календарным месяцем, состоявшим из 29 или 30 суток, и действительным лунным месяцем, состоявшим из 29,53 суток, лунные месяцы не совпадали с календарными. Поэтому связь 7-го числа с первой четвертью луны была номинальной.
Олимпийские игры также происходили с интервалом в сорок девять и пятьдесят месяцев[199], но они отличались от Пифийских в двух отношениях.
Прежде всего, сообщается, что игры длились пять дней, с одиннадцатого по шестнадцатое число, и что они происходили в полнолуние, которое номинально приходилось на 15-е. Пиндар говорит о полной луне, сиявшей во время первых состязаний в беге, когда бежал их основатель, Геракл[200]. Поэтому, возможно, что они происходили действительно в полнолуние,‘подобно спартанской Карнеє[201], причем упоминаемые даты были номинальными. Для устройства панэллинских состязаний это имело бы то преимущество, что дата могла быть рассчитана безотносительно к местным кален* дарям.
Во-вторых, вместо того чтобы придерживаться одного и того же месяца, как это было в Пифийских играх, Олимпийские игры падали попеременно на месяцы аполлоний и парфений. Аполлоний был восьмым месяцем после зимнего солнцестояния, а парфений должен был быть девятым, потому что, как стало известно, эти два месяца соответствуют месяцам месори и тоту, которые следуют один за другим в египетском календаре. Стало быть, аполлоний был дельфийским букатием и аттическим метагейтнием.
Объяснение этого правила Венигером, с которым согласился Корнфорд, хорошо известно[202]. Оно заключается в следующем: если бы игры проводились регулярно в месяце аполлонии, они бы поме- _ шали более старому празднику, Герайе, который справлялся каждые четыре года и был приурочен к новолунию в месяце парфений. Чтобы обойти это затруднение, игры назначали на полмесяца раньше или на полмесяца позже Герайи, попеременно в каждые четыре года.
В моей книге «Aeschylus and Athens» я согласился с таким разрешением проблемы[203], но теперь я убежден, что это мнение является несостоятельным. Можно допустить, что месяц парфений был назван в честь Геры Парфенос (см. т. I, стр. 281) и — хотя у нас нет по этому вопросу сведений — что этот же месяц был месяцем Герайи ; но единственным подтверждением дальнейших предположений о том, что праздник справлялся в новолуние, является утверждение, согласно которому новолуние посвящалось в Риме Юноне[204].
На самом же деле дата празднования Герайи неизвестна, и, даже если бы она была такой, как предполагает Венигер, все же требовалось бы объяснить, почему нельзя было избежать столкновения двух праздников, если это вызывало какие-либо трудности, столь простым способом, как такой расчет четырехлетий, при котором они никогда не попадали на один и тот же год[205].Можно предположить, что в какой-то форме Игры существовали задолго до 776 года до н. э., который считается традиционной датой их учреждения (см. т. I, стр. 369). Правда, до сих пор на месте удалось найти лишь очень скудные остатки от Микен, но это отрицательное свидетельство не является решающим, и против этого можно выставить два соображения. Согласно местным традициям, Игры были учреждены Гераклом Идским, который прибыл с Крита (см. т. I, стр. 286—287). С другой стороны, Пиндар говорит, что они были основаны Дорийским Гераклом из Аргоса[206]. При первой гипотезе легко видеть, как после дорийского завоевания и в еще большей степени после аргивской гегемонии Фейдона (см. т. I, стр. 566) эта роль была перенесена с Критского на Дорийского
Геракла, но при противоположной точке зрения очень трудно объяснить, как этого полнокровного героя заставили уступить место бесцветному партнеру минойской матери-богини. Далее, идская пещера на холме Кроноса, сам холм Кроноса с его жрецами-царями, басилеями, и с его культом Илифии и змеи— все это указывает на минойский период, и в частности на Крит, и со всем этим схож целый ряд местных культов, относящихся к Рее и рождению Зевса, в различных частях Аркадии[207].
Так как Пифийские игры проводились сначала через восемь лет, они должны были быть календарным праздником, не имеющим практического отношения к сельскохозяйственному году. Но нет основания считать, что Олимпийские игры имели когда-то восьмигодичный цикл. Их зависимость от восьмигодичного цикла обязана лишь тому факту, что этот цикл лежал в основе календаря. И теперь вполне понятно, что должен был быть учрежден праздник, происходивший раз в восемь лет, чтобы отметить завершение восьмигодичного цикла ; но никакого четырехгодичного цикла не было и, следовательно, календарь не давал оснований для организации праздника через четыре года. Четырехгодичная цикличность Олимпийских игр должна была поэтому определяться каким-нибудь внешним фактором. Если празднество должно было привлечь соревнующихся из других государств, то имелось бы много очевидных возражений против их ежегодного проведения. Они постоянно сталкивались бы с другими местными событиями такого же рода. Например, спартанская Карнея происходила в то же полнолуние[208]. Соответственно этому мне представляется, что Олимпийские игры зарождались как годичный сезонный праздник и быди сделаны четырехгодичными, начиная с 776 года до н. э. — год, с которого стали считать Олимпиады, чтобы придать им панэллинское значение[209]. *
Аполлоний был месяцем сбора плодов, а это обычно бывает в конце августа. Олимпийским призывом за победу был венок из ветвей дикой оливы, сорванных со священных деревьев, которые росли в окрестностях. И говорили, что Геракл Идский и его товарищи имели обыкновение отдыхать после своих упражнений на ложе из листьев оливы[210]. На этих основаниях можно думать, что первоначальным зародышем празднества была церемония посвящения, связанная со сбором урожая плодов.
Игры управлялись двумя жреческими родами Иамидами и Кли- тидами. Происхождение Иамидов можно проследить до северозападной Анатолии[211]. Клитиды считали себя потомками Мелампа ; это означало, что они произошли из беотийского Орхомена (см. т. I, стр. 191). Можно предположить, что также и календарь соблюдался и был введен, вероятно, ими.
Поскольку восьмигодичный цикл предназначался для увязки календаря с солнечным годом, он должен был, когда его впервые ввели, исходить из такого соотношения между календарем и солнечным годом, которое считалось правильным. Предположим, что месяц вставлялся в конце третьего, пятого и восьмого годов, и посмотрим, как празднество, установленное календарем, переменит свое место в солнечном году. Допуская, что в первом году во время уборки урожая полнолуние наступает 22 августа, мы получаем следующие даты для праздника урожая в последующие годы восьмилетия: (2) 11 августа, (3) 1 августа, (4) 18 августа, (5) 7 августа, (6) 27 августа, (7) 16 августа, (8) 4 августа[212]. Во 2, 3, 5 и 8-м годах праздник приходитсяна 11,21,15и 18дней раньше того,когда обычно созревает урожай. Это затруднение можно было бы преодолеть, применив принцип переноса праздника, — принцип, который должен был быть известен в те дни, когда еще не существовало систематической вставки в календарь. В те годы празднество откладывалось до следующего полнолуния. Если такова была практика, принятая в Олимпии, когда Игры стали проводиться через четыре года, то результатом этой реорганизации был бы тот регламент Олимпийских игр, каким мы его знаем:
аполлоний парфений
1. 22 августа
- 6 сентября 50-й месяц
9. 22 августа 49-й месяц
В более общем выражении наше решение проблемы сводится попросту к следующему. Когда Олимпийские празднества стали проводиться раз в четыре года, их сроки, по вышеприведенным соображениям, колебались между двумя месяцами столь долго, что оба эти месяца стали считаться посвященными им и поэтому Игры делились между ними[213].
Если восьмигодичный цикл действовал в Олимпии в 776 году до н. э. на основе иератической традиции, которая частично происходила из доисторической Беотии, то можно легко предположить, что он был известен Гесиоду.