[О ВРЕМЕНИ И О САМОДОВЛЕЮЩЕМ]
«Всякое самодовлеющее превыше того, что измеряется временем по сущности. Если самодовлеющее не рождено, то оно не будет измеряемо временем».
Он считает самодовлеющей несозданную природу, ибо время не измеряет ее, она превыше его и измеряется только вечностью.
Ведь существуют две меры всего и еще третья, превысшая. Двумя мерами нужно считать вечность и время, а третьей — превысшее единое. Теперь слушай, как измеряются одни явления единым, другие же — вечностью, а некоторые — временем. Я начну с низших, следуя порядку последователей Аристотеля. Время измеряет, во- первых, все созданное и разлагаемое, ибо оно украшает его части и выдвигает для него подходящую материю, а затем строит его из частей и предоставляет ему меру жизни и через движение сливает его с мерой строения этого сущего. А органом времени считай само небо, так как через движение осуществляет [оно] свою жизнь. И далее, все эти небесные сферы и Аполлон благодаря движению делаются златомузыкальными, ибо Аполлон Мусагет 141 украшает природу всего создаваемого, и украшение планет происходит также через него. Ибо великий Аполлон сперва устраивает материю, а затем части и после уже устраивает целое всего созданного, и сам свои обращения соединяет с хропосом, который есть год и мера их протяжения и бытия. Ибо играющий на золотой арфе 142 Аполлон является образом разумного Зевса и органом движения и времени. Но Арий сохраняет определенность родов раздельно и не смешивая между собой роды, находящиеся в разлагающейся и в протяженной материи. Если это не так, то откуда берется несмешанность родов друг с другом? Такова всякая измеряемость временем. А измеряемость вечностью такова: [измеряемым ею] не соответствует протяженное начало, ибо они не составлены ни из первых, ни из последующих, а [соответствует] лишь подобие творческого как бы начинания строя, так что не думай, будто это начинание временно и состоит в первичности и следовании. Ибо там, где не будет первого, не будет и последующего. Но первые и последующие созерцаются не в пределах будущности и небудущности, ибо всякое будущее и небудущее суть первое и последующее. А всякий последующий и первый созерцаются во времени, как уже было показано. Но где вместе все и все во всем, там уже нет первого и последующего и упраздняется время. А в вечности первичность и следование усматриваются в силе и действии. Давай, насколько будет возмож.- ным, поясним это на примерах. В отношении человеческой души мы говорим и то, что душа предшествует душе, и то,,, что душа следует за душой как за очищенной умозрением. А также говорим о ней как о не имеющей достаточной силы созерцания и не обретающей крыльев для созерцания. Тут было сказано, что душа предшествует душе, но не через временную первичность и следование. Это [характерної только для безобразных сил и действий. И далее, вечность измеряет бестелесную и несозданную сущность. Ведь в разумном космосе имеются свойства и разделы родов. Ибо те роды, которые без расчленения пребывают в сущности истинного бытия, расчленяются и обособляются в разумном космосе, измеряемом сущностью истинного бытия. Такова вечная мера: она сперва отделяет свойства родов и удерживает их как единичности и без смешения и далее не допускает их деления. Ибо причиненное вечно пребывает в своей причине, как слово в душе. Этому подобно и всякое измерение вечно сущего.Но единичное число также находится превыше, и оно, как исчисляющее, превыше всякого мыслимого. Но душа старается познать непознаваемое через образы и примеры и, стремясь к познанию непознанного, как бы неизречимо становится единством познанного и непознанного через свое внутреннее единство. А единичное число познаешь в самой единице несмешанно, неслитно и нераздельно; оно называется единичным числом потому, что единица несет все в себе, так же как в числе «один» множество чисел находится несмешанно и неслитно, нераздельно и неделимо.