Сознание
В ходе развития различные формы животной жизни структурно и функционально приспосабливались к изменяющимся природным условиям; и самые высшие из них отличаются от остальных размерами и сложностью мозга, что позволяет им реагировать на окружающее с большей гибкостью, — одним словом, они более разумны.
Рассматривать разум как способность мозга, казалось бы, дело бесспорное; однако на этом пункте надо настаивать, иначе окажется, что мы приписываем разум тем, кто никогда им не обладал. Некоторые виды пчел, ос, муравьев и термитов живут высоко организованными сообществами, ведущими себя по видимости столь разумно, что их часто сравнивают с человеческим обществом. Однако проверка показывает, что их так называемый разум основывается вовсе не на силе мозга, а на сложном разделении чисто физиологических функций. У высших животных эти функции, помимо воспроизводства вида, комбинируются по-разному у каждой особи данного вида ; у этих же насекомых они распределены и координированы в системе поведения, которое имеет внешнее сходство с общественными отношениями людей, но отличается от них отсутствием той деятельности, которую мы называем производством2. Кроме того, миграция птиц свидетельствует о наличии у них чувства направления, которое, будь оно чем-то сознательным, было бы сверхчеловеческим ; но в действительности это не более, чем грубая, при- лштивная и расточительная форма физиологического приспособления к окружающей среде.
Могут сказать, что работа мозга также является физиологическим процессом. Верно, но из всех подобных процессов — этот самый тонкий и совершенный. Мозг — это орудие, которое дает возможность членам какого-либо вида реагировать на свою окружающую среду в качестве особей. Попав в трудное положение, различные особи этого вида преодолевают его с большим или меньшим успехом, используя свой мозг. Это можно видеть на поведении высших млекопитающих.
Если двух домашних птиц поместить в одинаковое окружение, они будут вести себя совершенно одинаково ; но одни собаки явно более сообразительны, чем другие. Среди человекообразных обезьян такие индивидуальные различия заметны даже еще яснее. Благодаря своему мозгу приматы, не являющиеся людьми, как бы находятся на грани активного отношения к окружающей среде.Но говорить они не могут. Речь является особенностью человека. Различие не зависит от структуры голосовых органов. Большинство человекообразных обезьян и обезьян вообще имеют широкий фонетический диапазон, вполне достаточный для образования речи. Они без конца болтают, и их крики, несомненно, выразительны, но выражают они лишь пассивные или субъективные состояния, такие, как голод, страдание, страх, гнев, желание, удовлетворение. Они не способны использовать звуки в качестве слов, чтобы обозначить ими какой-либо предмет1. И, поскольку они не в силах выражать идеи в членораздельной речи, мы можем сделать вывод, что они не способны и сформировать в своих головах какую-либо определенную мысль. Будучи неспособными говорить, они также не способны и мыслить.
В качестве контролирующего тело органа мозг является механизмом, который получает сигналы от других органов — таких, как глаза, уши и руки, — и координирует их таким образом, чтобы вызвать соответствующую реакцию. Сила координации мозга зависит от сложности его строения. И если сравнить человеческий мозг с мозгом человекообразной обезьяны, — видно, что у человека несравненно больше развита кора головного мозга, которая контролирует высшую нервную деятельность, включая речь. Поэтому оказалось возможным узнать кое-что о физиологическом механизме речи и мышления, изучая поведение высших животных. Это научное исследование было предпринято более пятидесяти лет назад Павловым, который осуществил ряд наблюдений в контролируемых условиях. Результаты, сформулированные в его учении об условных рефлексах, подтвердили правильность марксистской теории познания, и в частности ленинской теории отражения2.
В буржуазных кругах важное значение этих трудов признано физиологами, но наши психологи и философы все еще закрывают на них глаза. Эта тема слишком специальна, и мы не можем рассматривать ее здесь, за исключением общих положений, достаточных для того, чтобы заложить основу последующей аргументации.Рефлекс в том смысле, в каком Павлов употребляет этот термин, является реакцией на раздражитель. Когда пища приходит в контакт с полостью рта, она обволакивается слюной, которая смачивает ее и тем самым облегчает проглатывание. Благодаря ряду систематических экспериментов, проведенных над собаками, Павлов показал, что при контакте пищи с полостью рта начинается целая цепь движений, проходящих по нервным волокнам к мозгу и обратно ко рту, где приводятся в действие слюнные железы.
Рефлексы бывают условные и безусловные. Приведенный выше пример есть пример рефлекса безусловного. Безусловный рефлекс является врожденным. Условия, требуемые для его развития, имеются у каждой нормальной особи данного вида с момента рождения. Цыпленок не учится клевать; ребенок не учится сосать. Это рефлексы безусловные. Они в целом соответствуют тому, что психологи называют инстинктами, которые представляют собой неудачно определенные группы рефлексов. Разница же состоит в том, что для психолога инстинкт есть процесс, действительная природа которого неизвестна, тогда как невролог, говоря о рефлексе, имеет в виду процесс, который можно зарегистрировать, подобно любому другому материальному явлению. Термин «рефлекс» является лучшим из двух, потому что, как говорил Павлов, «ему с самого начала придан строго научный смысл»[14]. ж
Вызвать слюнотечение можно и без непосредственного контакта. Как мы знаем, иногда достаточно вида или запаха пищи, чтобы «слюнки потекли». Такого рода рефлексы являются условными. Есть определенные запахи и картиньІ, которые мы научились ассоциировать с пищей. Что мы имеем в виду, когда говорим «научились»? Одну из собак Павлова кормили через определенные промежутки времени, и после того, как она привыкла к этой процедуре, каждый раз перед началом кормления звонили в колокольчик.
Затем обнаружилось, что слюнотечение стало происходить при звоне колокольчика, Значение раздражителя передалось звуку в соответствии с условиями, созданными экспериментом. На следующем этапе колокольчик звенел, но пища не давалась, и через некоторое время слюнотечение прекратилось. Оно было заторможено, то есть стал действовать противоположный раздражитель, соответствующий новым условиям, и подавлен ранее установленный рефлекс. Павлов показал, что такие условные рефлексы не действуют при отсутствии должным образом функционирующей коры головного мозга. Дальнейшие исследования подтвердили его заключения, и был сделан шаг вперед в выяснении связанных с этим нервных процессов.Как мы только что сказали, в противоположность безусловным рефлексам, которые являются врожденными, условные рефлексы являются приобретенными. Но различие между ними не абсолютно. Оно имеет силу в течение жизни особи, но не в ходе всей эволюции видов. Привычка сосать, свойственная детенышам млекопитающих, врождена особи, а также бесчисленным поколениям особей, и тем не менее она была приобретенной для первых разновидностей млекопитающих при переходе от стадии домлекопитающих. В процессе эволюции условные рефлексы становились безусловными. Именно приобретение таких рефлексов вместе с их кумулятивным воздействием на структуру организма в целом под влиянием естественного отбора и представляет собой эволюционный процесс. Лысенко, чьи взгляды полностью совпадают со взглядами Павлова, так изложил этот вопрос :
«Изменение наследственности, приобретение новых свойств и их усиление и накопление в ряде последовательных поколений всегда обусловливается условиями жизни организма. Наследственность изменяется и усложняется путем накопления приобретаемых организмами в ряде поколений новых признаков и свойств»[15].
Древнейшие беспозвоночные появились на земле более 500 миллионов лет тому назад ; рыбы — почти 400 миллионов, пресмыкающиеся — около 250 миллионов, млекопитающие — менее чем 200 и человек — 1 миллион лет[16].
Из этих цифр мы видим, что темпы аккумуляции новых признаков увеличиваются по мере того, как мы поднимаемся по лестнице эволюции, на самом верху которой стоит надменный выскочка — человек. Его появление отмечено таким ускорением в темпах эволюции, что это можно объяснить лишь как результат качественного изменения. Вершиной достижений Павлова был показ того, как может быть проанализировано это изменение с точки зрения действительного функционирования мозга.Комплекс безусловных и условных рефлексов у каждого животного составляет органическое единство того типа, который Павлов называл первой сигнальной системой. Эта система, характерная для животных, развита в большей или меньшей степени в зависимости от той ступени эволюции, на которой они находятся. У человека она стала столь сложной, что создала основу для рефлексов совершенно нового типа, которые, действуя вместе с остальными, составляют вторую сигнальную систему.
Один из учеников Павлова провел следующий эксперимент[17]. Палец ребенка был подвергнут действию электрического тока.
Ребенок отдернул палец. Эту процедуру повторили, а через некоторое время позвонили в колокольчик перед тем, как включать ток; и когда это было повторено, ребенок отдернул палец при одном звуке колокольчика. Затем, вместо того чтобы звонить в колокольчик, экспериментатор произнес слово «звонок», и ребенок, услышав это слово, тотчас отдернул палец. Далее, вместо того чтобы произносить это слово, его показали ребенку написанным на карточке, и ребенок отдернул палец при виде этого слова. В конце концов ребенка заставили отдергивать палец при одной лишь мысли о звонке. Эти результаты были подтверждены сотнями экспериментов, проведенных во всех частях света[18].
Данный опыт начался с безусловного рефлекса — отдергивания пальца в ответ на раздражение в виде электрического заряда; он перешел в условный рефлекс — отдергивание пальца при звоне колокольчика. Это были пассивные реакции, возникавшие из внешних связей. Но когда ребенок стал реагировать на звучание слова, на его вид или мысль о нем — это были реакции иного порядка.
В этих случаях через использование слова ребенок обобщал — активно, «избирательно». Слово является не только другим сигналом, это «сигнал сигналов». Павлов писал :«.. .Слово для человека есть такой же. реальный условный раздражитель, как и все остальные общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных. Слово, благодаря всей предшествующей жизни взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приводящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и потому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражители»[19].
Таким путем человек на основе* первой сигнальной системы, общей у него с животными, развил у себя вторую сигнальную
систему, которую мы называем речью. Эта сигнальная система отличается от первой тем, что характерный для нее раздражитель — не объективное явление природы, воздействующее на наши органы чувств, а искусственный звук, имеющий социальное значение через субъективную значимость.
«Язык, — сказал Маркс, — есть непосредственная действительность мысли»[20]. Правда, глухонемых можно научить думать посредством языка знаков, который служит в качестве заменителя речи, но только в том случае, если у этих людей имеется нормально развитая кора головного мозга. Мышление — процесс внутренний, происходящий на основе изменений в коре головного мозга и протекающий нормально благодаря развитию речи; и мышление передается вовне посредством речи или же письма, которое представляет собой речь в видимой форме. И речь и мышление основываются на сложном процессе синтеза и анализа, действующем через тончайшую сеть нервных связей в коре головного мозга. Насколько сложен этот процесс, можно судить по такому факту : в то время как новейший механический вычислитель содержит 23 ООО электронных ламп» кора головного мозга человека имеет почти 15 000 000000 клеток[21]. Мы только теперь начинаем понимать, как работает эта система, и ее общий характер становится более ясным. Как говорил Плеханов, «сознание есть внутреннее... состояние материи»[22].
В первой сигнальной системе раздражителями являются материальные явления, которые в определенных условиях служат установлению условных рефлексов. Слова также являются физическими раздражителями, но особого рода.
Прежде всего, как мы уже заметили, материальная форма слова определяется не природными, а социальными факторами. То же самое верно и в отношении его содержания. Слово «звонок» означает, помимо звука звонка, форму и функцию звонка, и не только этого или того звонка, но всех звонков ; оно означает и всю сумму общих свойств, абстрагированных от конкретных свойств отдельных звонков. О словах, как о «сигналах сигналов», Павлов писал :
«Они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, высшее мышлениеу создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а наконец и науку — орудие высшей ориентировки человека в окружающем мире и в себе самом»[23].
Во-вторых, как подразумевается в этом замечании Павлова, слово служит для того, чтобы организовывать наши чувственные впечатления не только по отношению к предыдущим впечатлениям того же рода, но и по отношению к коллективному опыту общества,
накопленному и переданному посредством речи. Человеческое сознание — нечто гораздо большее, чем просто отношение между индивидом и окружающей его природой ; оно, даже в своей простейшей форме, есть продукт социальный — отношение между обществом и его внешними условиями, отраженное в индивиде. Замечено, что, когда ребенок рисует карандашом или красками какой-нибудь предмет, он склонен опускать те части предмета, которые он не умеет называть; подобным же образом слепорожденные, которым впоследствии вернули зрение, сначала с трудом различали даже самые ясные цвета и формы[24]. В обоих случаях некоторые черты опускаются, потому что они еще не приобрели для наблюдателя социальной значимости.
Маркс писал : «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»[25].