[О САМОДОВЛЕЮЩЕМ]
Закончив эту теорию, философ возвращается к вопросу о нуждающемся и самодовлеющем и говорит: «Всякое самодовлеющее производит из себя нуждающееся в нем». Это ясно проявляется в [действиях] сил души, причем об этом неоднократно говорилось выше, а именно говорилось, что «всякая причина и самодовлеющее превыше причиненного и нуждающегося».
Во-первых, потому, что причина производит существование причиненного; во-вторых, потому, что это единое, которому так много поклоняются, возбуждает вожделение к себе и делает [стремящегося к нему] благим, и от него всякие причины и единые делаются едиными и облагораживаются.«И все нуждающиеся субстанции воспаряют озаренные к самодовлеющим существам». Ты слышишь это удивительное положение, которое душу уподобляет утренней заре, ибо [Прокл] говорит: «0-зар-ение». И говоря об озарении, он имеет в виду такой день, когда сияет не чувственное Солнце, и не небо и солнце души, и даже не разумное, т. е. истинный космос и истинно сущее, а единое и первое благо, Солнце дня единых и божеств, куда стремится всякое желание, где слилось всякое вожделение, где обрело истинность всякое направленное туда созерцание, где воссияние всех сияний, где денница всех денниц 82. Истинно нарекли зарю «вратами неба» 83, ибо всякое раскрытие света — через небо. Так что где изначальный свет, там и изначальное небо.
«Ибо самодовлеющее занимает место и предел монады как сущее самого себя, а не как сущее иного». Он говорит, что самодовлеющее владеет местом как первое и причина ряда и как [сущее], не требующее ничего от последующих: оно занимает место монады и всему остальному, ему подчиненному, дает от себя существование и силу. Ибо всякое самодовлеющее находится выше нуждающегося и является его причиной; например, небо является причиной тел, душа — душ, разум — всего разумного, так как самодовлеющее производит то, что способно приобщиться к нему, ибо создает ему существование, дабы оно могло вынести исходящие от него силы и действия и стало бы подобным своей монаде.
«Но если оно будет непорождающим, пребывающим в себе, то не будет иметь ничего ценного». Это значит: если оно непорождающее, то оно бесплодно; если оно бесплодно, то не похоже на первое и всепорождающее единое, а сходство с единым является для всего источником, светом и достоинством.
«Тогда всякое принявшее становится причастным, а то, чему дано, возникло как приобщенное». Всякое по своей природе приобщающееся получает но своей природе от приобщающего.
«Но то, чему дано, возникло как приобщенное». Он говорит, что причина прежде всего дает причиненному существование, т. е. само свое существование причиненное получает от приобщения, а не так, что оно прежде существовало, а лишь потом приобщилось, ибо прежде всего причина дает существование, а после благость, и само первое бытие есть то благо, которое дается причиной причиненному.
«Но то, что пребывает в своей самости, не есть для других». Это значит: то, что является уединенным, замкнутым для себя в своих свойствах, не есть причина и источник бытия других. Но то, что и само пребывает в неугасаемом своем свойстве, и производит другие явления, и дает .им бытие, то похоже на первое единое — па отца всего.
«Чтобы [оно] воссияло для всего, а не обособленно в порядке ряда». [Прокл] говорит, что [источник] должен быть в равной мере причиной всех своих рядов и освещать все как происшедшее от него, замкнутое же в порядке ряда не существует для всех других. Ибо [причина] или находится во всем, или в единстве всего, или предшествует всему. Нам следует вникнуть в эту теорию. Он говорит здесь, что единое созерцается в трех аспектах. Во-первых, как предшествующее всему; во-вторых, как находящееся во всем и отдающее свои части всему; в-третьих, как соблюдающее для каждого числа его ранг и постижимое в этих свойствах как в троичности, двоичности, шестеричиости, семеричности и любой числовой монаде. Познай теперь, что единое, разделенное и распределенное своими частями во всем, не сможет собрать и соединить весь строй рядов, потому что оно само по действию катекерматис 84 пребывает своими частями во всем.
Но пребывающее своими частями во всем и также разделенное и разбросанное во многом ни само себя не способно собрать и сделать единым, ни тем более других. И далее, единое не в состоянии будет само соединить обособленные и сделать единой всеобщность рядов, являющейся как бы обособленной в отношении единицы, к которой принадлежит. Таковыми [всеобщно^ стями] являются шесть, семь и другие какие-либо числа. Очевидно, что в таком случае они не в состоянии объединить строй рядов. Поэтому надлежит, чтобы предшествующее всему и находящееся выше всего единое являлось объединяющим и связующим весь строй рядов, воспринявших по образу единого неущербное пребывание в себе, и такое произведение других, при котором они не смешивают с произведенными своего превосходства, не стесняют себя, не сливаются с особенностями родов и не имеют этих особенностей в себе расчлененно. Но теперь познай, что соединить весь строй рядов способно лишь оно, ибо оно делает все единым, и придает всему строю рядов единение, и собирает расчлененное, и делает все единым, чего не смогли другие единые: умноженное единое, обособленное единое, единое любой монады. И лишь одно это превысшее всех рядов единое сделало множество единым и соединило свойства чисел.