Рука и мозг
Животные являются частью природы. Взаимодействие, которое имеет место между ними и окружающей средой, с их стороны является полностью пассивным и сводится к приспособлению.
В этом отношении нет качественного различия между ними и низшими формами органической жизни. Правда,^ни воздействуют на природу, например тогда, когда флора какого-нибудь района изменяется благодаря опустошениям, производимым пасущимися стадами животных, но сами животные сознают то, что они делают, не больше, чем те реки, которые своим течением создают долины. Ульи, гнезда птиц и плотины бобров не являются исключением. Такая деятельность — лишь форма биологически врожденной и унаследованной приспособляемости.Тем не менее имеется различие в степени приспособляемости между высшими и низшими животными. Они обладают большей или меньшей способностью к приспособлению. Приматы, не являющиеся людьми — самая высшая форма животных, — обязаны своим превосходством тому факту, что благодаря относительно большему размеру мозга (его развитие стало возможным из-за отсутствия специализации других органов) они стали лучше всех других животных приспособляться к окружающей среде. Они были способны
!Дж. Мильтон, Потерянный рай, СПБ, 1905, 7» 505.
эволюционировать в этом направлении потому, что жили на деревьях, где всегда находили готовую пищу и убежище от врагов.
Когда древнейшие предки человека потеряли эти естественные преимущества, началась новая стадия в развитии органической жизни, в которой отношения между животным и природой претерпели качественное изменение. Что касается их зубов, рук, ног — они были совершенно непригодны к обороне, и, если бы предки человека зависели от них, они несомненно погибли бы. Но они обладали мозгом, который, хотя он и был меньше нашего, превышал по размеру мозг человекообразных обезьян. И более того, благодаря вертикальному положению они имели пару рук, руководимых мозгом, что давало им возможность сознательно приспосабливать природу к своим потребностям вместо того, чтобы только приспосабливаться самим к природным условиям.
В отличие от животного человек обладает способностью «самопознания», и, следовательно, его отношение к природе не просто пассивно, а активно : это отношение субъекта и объекта. Как писал Энгельс :«Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия ; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней»[12].
Перенеся всю тяжесть своего тела на ноги, человек утратил хватательную функцию пальцев ног, но, так как руки его стали свободными, пальцы получили возможность выполнять самые тонкие движения. Этот процесс совершался постепенно. Первым результатом новой осанки было ослабление нагрузки на челюсти благодаря тому, что от них перешли к рукам такие функции, как разрывание и размельчение пищи и других предметов. В соответствии с этим челюсти стали уменьшаться в размере, оставляя тем самым больше места для дальнейшего развития мозга, а, по мере увеличения мозга, последний получал возможность еще лучше контролировать движения рук.
Именно в этом параллельном развитии руки и мозга должны мы искать физиологическое происхождение двух основных характерных черт человека — употребления орудий и речи. Приматы, не являющиеся людьми, могут манипулировать предметами природы и даже использовать их в качестве метательных снарядов ; но только человек научился превращать их в орудия труда. Изготовление орудий требует и ловких рук и разума, или, вернее, как будет показано ниже, нового разума, неотделимого от речи. Что касается двигательных органов руки и органов речи, то они контролируются двумя смежными областями мозга[13]. Этим объясняется постоянно встречающееся так называемое «распространение» возбуждения из одной области в другую. Дети, которые учатся писать, шевелят
языком или даже произносят вслух слова, концентрируя усилия, необходимые для того, чтобы контролировать движения руки ; и обратно, они склонны жестикулировать больше, чем взрослые, когда разговаривают. Таковы характерные особенности, свойственные первобытному человеку. У первобытных народов жестикуляция являлась обильной и сложной. В некоторых языках жестикуляция так тесно связана с речью, что едва ли словами возможно передать весь их смысл без соответствующей жестикуляции1. В самом деле, мы должны лишь понаблюдать за собой, когда разговариваем, чтобы увидеть, что это «распространение» никогда полностью не исчезает. Из этого мы можем сделать вывод, что физические операции первобытного человека сопровождались в большей или меньшей степени — пропорционально их трудности — рефлекторными движениями голосовых органов. Позднее, в коллективном труде, эти движения голосовых органов осуществлялись осознанно как средство управления движениями рук, и в конце концов они превратились в независимое средство общения, дополняемое рефлекторными движениями рук.