Разделение общества и природы
Теперь мы можем подытожить наши выводы. Вавилонская, греческая и еврейская космогонии представляют собой материал, накопленный в течение долгой эволюции мысли от низшей ступени дикости до высшей ступени варварства.
Их ядро — простой миф, в котором структура общества распространена на природу. Для первобытного человека внешний мир неотделим от его общественных отношений, через посредство которых он стал сознавать его. Совершенно так же, как он не в состоянии постичь свое собственное существование иначе, как будучи членом племени, так и природа неотделима от племенных отношений, в которых он существует. Природа и общество — одно. Поэтому миф об отделении неба от земли в самой своей примитивной форме является простым отражением основной организации племени.С переходом от дикости к варварству и еще более с возникновением царской власти, чьей функцией являлось сохранение, увековечение идеологического единства племенного общества после того, как исчез его экономический базис, миф становится непонятным в своей первоначальной форме и истолковывается заново. В «Энума элиш» три его версии скомбинированы в единое повествование. Наиболее примитивная версия содержится в рассказе о беспокойстве, который создали во чреве матери своей пляской новорожденные боги ; но это больше уже не понятно. В битве между Мардуком и Тиамту идея о разделении еще более заметна, так как ее поддерживал ритуал, в который входила поэма ; но эта идея была приспособлена вместе с ритуалом к тому, чтобы изобразить царя победоносным и всемогущим богом-создателем с абсолютной властью над благоденствием своего народа. Следовательно, чтобы подготовить обстановку, оформление для этого эпизода, являющегося кульминационным пунктом поэмы, было добавлено введение, которое состояло из суммарной генеалогии божественных пар, обозначающей образование физического мира.
В интеллектуальном отношении — это самая прогрессивная часть поэмы, но она все еще движется в пределах форм первобытного мышления, причем эволюция мира выражается в понятиях полового воспроизводства.«Теогония» и Книга бытия отличаются от «Энума элиш» тем, что они полностью отошли от ритуала. Более того, в их теперешней форме они относятся к периоду, когда царская власть — которая никогда не была столь могущественной в Греции и Иудее, как в Вавилоне,—уже перестала существовать. Поэтому в них древний миф находится в процессе трансформации.
В «Теогонии» борьба между Зевсом и Тифоном потеряла всякую связь с сотворением мира ; подобно этому, борьба между Небом и Землей описывается без какого-либо понимания ее первоначального космического значения. Теперь оба этих мифа являются не чем иным, как народными сказками. Во вводной части проводится идея полового воспроизводства, но лишь поверхностно. Те божества, о которых идет речь, в сущности говоря, в своем большинстве вовсе не боги, но лишь названия природных явлений. Признаки физического мира начинают выявляться такими, каковы они на самом деле. Поэтому здесь мы наблюдаем возникновение нового способа мышления, который отмечает первый шаг к научному познанию мира.
С исторической точки зрения можно сказать, что первая глава Книги бытия даже еще-более прогрессивна. С одной стороны, черты окружающего мира полностью объективизированы как природные явления, внешние для человека, и их эволюция описывается как материальный процесс. С другой стороны, это процесс не естественный, а искусственный ; это дело рук верховного существа, которое говорит, видит, работает и отдыхает от своих трудов совершенно так же, как человек. Эта тема изгнана из реального мира для того, чтобы заново утвердиться в фантазии в качестве идеи бога. Этот иудейский бог, создавший мир в семь дней, ни в каком смысле не является частью естественного мира, подобно богам в «Энума элиш» и «Теогонии», но, наоборот, он сверхъестествен. Такое различие совершенно чуждо первобытному мышлению. В нем отражен разрыв между человеческим осознанием самого себя как человека и осознанием природы — разрыв, который, как мы увидим, проистекает из соответствующего разделения общества.