[О ПРОИЗВОДЯЩЕЙ СИЛЕ]
В этой весьма отрадной для познания главе надо рассмотреть изречение [философа]: «Всякое производящее благодаря своему совершенству, благодаря преизбытку силы является производящим последующее».
Философ здесь говорит, что всякое производящее от себя другую сущность является неизменяемым и неподвижным и не умаляет своего свойства, будучи возвышенно превысшей силой и пребывая неподвижно в своем существовании. Но если в какой-нибудь мере уменьшается его производящая сила, то оно не в состоянии сохранять свое существование без изменения и изменяется, а если изменяется, то не будет к состоянии сохранять свою тождественность. А всякое отдаляющееся от своей тождественности является тленным, до тления оно является изменяющимся, а чтобы изменяться, оно должно отбросить сперва свое существование из-за уменьшения силы. Но пребывающее в своем свойстве сохраняет силу и действие неумаленными и неувядаемыми. А это характерно для нестареющих и бестелесных родов, [ибо] вечна их тождественность и совершенны их сущности, потому что не находит в них места материя, которая является причиной тления и изменения, и о которой Сократ говорит, что материя похожа на постоянно разным отдающуюся женщину ибо, когда она владеет апорройей 94 какого-нибудь рода, то она старается избавиться от нее, сбросить ее и обрести, подчинившись, другой род, и так, изменяясь от одного к другому, она вечно непостоянна к своим возлюбленным. Но так как небесной матерней завладела высшая Зевсова сила и для нее природой стала доля бессмертных, возносящийся над бытием логос сделал ее образом и агалмой разумного неба и поместил здесь разумные роды, изваянные, чтобы быть агалмами. Ибо, как говорит создатель всего строя звезд, подражайте, мол, моей силе, создавайте животных, питайтес. 95
и растите растения и принимайте в свое лоно погибших Так излагается и обращение к звездам создателя, и наделение их бессмертием, и неизменностью по качеству родов, и в них вкладывается сущностный логос природы всего смертного и преходящего.
«Ибо не оторвано производящее от производимых, ибо это не соответствует ни природному становлению, ни становлению начальных причин». Слышишь, что нет разъединения, т. е. разделения, бестелесных причин и причиненных так, чтобы они, отделяясь, удалялись друг от друга, ибо всякая бестелесная нрнчина находится в своем причиненном и каждое причиненное находится в причине. Но причиненное [находится] в причине, как часть в целом либо вида, либо рода, причина же [находится] в причиненном, как всеобщее в части. Так в человеке пребывает всеобщность человечности, а в отдельном животном — всеобщность животности. Но никакое причиненное не получает [всю] сферу причины на том основании, что оно — часть рода. А каждая причина по отношению к причиненному занимает место целого, но не рассекается и не разделяется благодаря бестелесности рода. Ибо всякое разделяемое и рассекаемое находится в пространстве, а всякое пространственное окружено пространством же. И всякое окруженное пребывает среди имеющего форму тела, а всякое имеющее форму пребывает в трех измерениях и в цвете, а всякое [находящееся] в этом окружении является телом и объято пространством, а в нем, где есть причина, там причиненное лишено места. Таким образом, всякая такая причина умаляется и изменяется и разлагается вечно. И ни порождающее не будет здесь порождающей причиной, пи порождаемое не будет причиненным, так как [такая причина] подражает своему источнику, а именно материи, которая имеет свое бытие в изменении и умалении. Всякое же бестелесное есть неизменяющееся и вечное; вечная причина и вечное причиненное находятся во взаимоотношении и не нуждаются в пространстве, как разум и душа и логос и его причина — душа. Но когда ты слышишь «причина и причиненное», считай их за порождающее и порождаемое. Слышишь, как не соответствует это природному становлению, а также начальным причинам становления? Это значит, что природным и телесным причинам не соответствует сверхприродная и бестелесная причина: природными причинами называет философ причины природных явлений, как, например, причины слияния четырех жизненных элементов.
Он говорит, что эти четыре элемента, являющиеся причинами возникновения и уничтожения, не уподобляются причине бестелесных, потому что связаны с вечным движением, соединяя в себе взанмоиротпвоноложные качества, и каждый окружен своим пространством. А качества бестелесных не противоборствую щи одно с другим и не противоположны, как это видно в душе, ибо всякое качество (и форма, и цвет, и измерения) душа имеет в самой себе, но не взаимно противоположно и не как противоборствующие, и они не стесняют ее разнообразностью родов.«Ибо [производящее] не становится материей производимого», т. е. производимым и нуждающимся в пространстве, или во временном возрастании, или в движении, или в изменении, или в каком-нибудь стремлении. Ведь то, что превыше всего этого, имеет иное возникновение и но нуждается ни в чем, ибо пребывает вечно в своей тождественности и делает иным другое, от него возникшее, ибо, как порождающее, оно представлено в своем свойстве без преобразования и без изменения.