[О ПРОИСХОЖДЕНИИ СУЩЕСТВ]
«Все то, что производит себе подобное 96, дает ему существование раньше, чем неподобному». Это положение означает, что каждое, что создает и производит бытие, производит подобных прежде, чем неподобных, ибо оно создает не внешне подобно тому как делают предмет искусства плотник и кузнец, а внутренне и но естеству, ибо па человека больше похож человек, чем изображение человека, и таким же образом и животные.
И с единым более сходны единые, и с богом — боги, и со сверхсущим — сверхсущие, и с сущим — сущие, и с разумом — разумы, и с душой — души, с небом же [более | сходны строй светил и их сферы, чем подлежащие становлению и тлению элементы. Но наиболее отдаленной из всех и несхожей является природа смертных и тленных; о них и говорит философ па основе этих законов и неопровержимых доказательств, что до несхожих производятся схожие в строении бытия и превыше рядов бытия.«Так как всякая причина и порождающее по ананке 97 превосходит произведенное от него». Здесь он говорит о превосходстве природном, а не о приданном. Те, что суть причины и начала но природе, лучше тех, что возникли от начала и от причины, ибо эти последние свойства своей сущности получают от [первыхJ и бытие свое — от их бытия, и причины полагаются семенами и отцами, а то, что возникло от причины, имеет меру рожденного и производного. Так, истинно сущее мы называем Отцом и при чи пой сущих, а причиной истинно сущего — бога и богов, единое и единые.
Но если кто-либо, впав в невежество, наподобие афени- роваиного коня 98, который стремился сбросить положенную природой и порядком узду, будет утверждать, что причина и причиненное равны, то он в первую очередь будет пытаться смешать порядок всего, а затем последнее и последующее уранініт с причинами и отцами и дав ему даже предпочтение, перевернет строй бытия, извечный порядок сущих и обесчестит последующее, приписав ему неподобающую честь.
Ибо мы оскорбляем возникшее от причины, оскорбив причину и начало, как это случилось со стоиками и перипатетиками, которые причины и начала познания и знания выводили из тела и расчлененного бытия.«Или совершенно раздельны, или объединены и разделены», или [представляют собою] одно и то же. Изучи, что не может быть причина совершенно отделена от причиненного. Ибо как может дать свое причина причиненному, если оно [совершенно! отделено от нее? Как тогда строй рядов охватит все от первой причины до самого прекращения причинности? Как объединится целое рядов, если не получит оно единение от того превысшего начала? Как, далее, обратно возвратится к своим началам вожделеющее к нему?
Но если бы причина и причиненное были тождественны, то не было бы возникновения и сочетания и согласования музыкальности сущих, не было бы приобщения и разделения, свойства и обособленности. А где нет свойств, там нет и пределов, а где нет пределов, там неприменимы и доказательства, ибо источником доказательств являются пределы, как сказал Аристотель; но где исчезает необходимость доказательств, там нельзя найти природных умозрений и тем более сверхприродных.
Поэтому все это вынуждает нас с необходимостью заключить, что причина и причастна к причиненному, и отделяется от него, дабы сохранить строй и природу бытия и дабы первая причина обошла все и сделала все единым и облагораживала своей благостью существование даже последних сущих, и дабы все стремилось к единому через свою причину. Говорят, что сама материя вожделеет к той высшей надежде и поэтому находятся среди безобразных следы родов — как бы стремления к красоте; всякое добро пребывает либо выше родов, как в единообразно украшенном, либо в родах и в строении сущих. Ибо нет красоты и украшенпости, которые бы избежали сочетания и украшения высшим единым, к которому вожделеет и сама аморфная материя. Ибо нахождение следов родов понимай не иначе, чем как некое стремление к красоте и сочетанию. Было сказано, что всякая красота состоит в сочетании и украшении.
Но где первое сочетание, там и первая красота, т. е. в истинном бытии и в истинно сущем. Ибо [это последнее] украшено и приведено в гармонию творцом всего и положено как образ и подобие единичных прообразов.Но «если они претерпевают это одинаково, то оба одинаково и взаимоприобщаются». Это положение означает следующее: под обоими философ подразумевает причину и причиненное, а под претерпеванием разумеет их взаимо- действующие силу и действие. Ибо он говорит слушателю, что, если находящееся в них действие одинаково, тогда и исходящие от действия претерпевания тоже одинаковы. А [там, где] претерпевание и действие одинаковы, одинаковы и сущности. Но доказано, что иные сила и претерпевание от причины к причиненному, ибо [причина] производит и бытие, и сущность причиненного и, произведя, облагораживает его и дает ему от своего свойства и содержит в себе его начала. И [дает] не внешне, как чему-то внешнему, а как нечто свое из себя. Но причиненное пребывает в своей причине, ибо в причине закреплено у причиненного строение его свойств.
«Если же [причиненное] будет раздельно в большей степени, оно и в большей степени будет иным и чуждым своему началу и породившему его». Философ говорит, что, чем более [причиненное] отделено от своих начал, тем более непохоже на них, но слишком большую несходность он называет отделением от начал, как это наблюдается в ряду сущих.
Если же кто-нибудь выставит положение, что возникшее родственно причине благодаря близости, но не соответственно ей но способности, это не так, ибо бестелесное начало не производит неспособное воспринимать его, так как [в противном случае] причина будет несовершенна в своих действиях.
«Но по самому своему бытию родственное с божественными, согласное с ними связано с ними по природе и стремится к приобщению», т.е., чем более родственно, тем более схоже [причиненное] со своими причинами. Но насколько чуждо [причиненному] родство с причинами, настолько несхоже [оно] со своими причинами. А насколько несхоже, настолько же не согласно со своими началами и причинами.