КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

1) Исследователи обычно рассматривают «Политика» как сочинение, полностью посвященное государственному устройству и законодательству. Этот подход, однако, необходимо считать слишком непосредственным и не затрагивающим некоторых общефилософских предпосылок учения Платопа.

Прежде всего, Платон, как мы знаем, был склонен понимать свои вечные идеи как своего рода законы общекосмической жизни. Что же касается диалога «Политик», то тут выдвигается понятие принципа, который выше но только отдельных вещей, подпадающих под эти идеи, но и всяких законов, всякого законодательства и всяких закономерностей. Истинный политик, по мнению Платона, выше всякого закона. Законы — это область слишком рассудочпая, слишком мало учитывающая конкретные обстоятельства человеческой жизни. Здесь мы обращаем внимание на сравнение политика с врачом (293Ьс), которое делает всю эту концепцию Платона чрезвычайно ясной: врач знает разные методы лечения, но способ применения этих методов каждый раз у него свой собственный в зависимости от состояпия того или иного больного. Нам кажется, что платонизм в этом случае, не удовлетворяясь рассудочной диалектикой, взывает к пониманию жизни в ее специфической полноте и случайности. Если угодно, аналогией для такой концепции является платоповское учение о едином, или о благе, которое приводится в конце кн. VI «Государства». Однако мало и этого.

705

23 Платон, т. 4

То, что можно было бы назвать платоновской идеей в «Ноли-

тике», есть не только это единое, но и такое единое, которое в то же время охватывает множественное в виде некоей абсолютной закономерности и является для него закопом. В «Политике» мы находим учение о законе, который, во-первых, есть осуществление того, что выше его, а во-вторых, мыслится жизненным началом всего сущего, так что в нем можно свободно выделить три хорошо известпые нам платонические ипостаси, т.

Он выдвигает в «Политике» такую концепцию, которую отчасти можно было предполагать и раньше, но которая только здесь выражена предельно ясно. Именно закон, по мысли Платона, содержит в себе не только указанные выше три ипостаси, но и четвертую ипостась, которая представлена здесь в виде космоса, однако но того постоянного, вечного, предельно совершенного и предельно организованного космоса, а такого, которому свойственны элементы вожделении (272е). Это космическое вожделение имеет свое место потому, что космос есть также и тело, а тело может разрушаться. Поэтому Платон в «Политике» прямо говорит о мировых катастрофах, когда уже не бо/и управляют миром, но мир управляет самим собой и потому становится бессильным, далеко отходит от своего первичного совершенства (269с — 274d).

2. Эти космические катастрофы Платон мыслит в «Политике» существенно связанными с тем или иным состоянием человеческой жизни, что иллюстрируется при помощи мифа о Фиесте и Атрее, ужасные преступления которых произвели разрушительное дейсґвие на все космическое совершенство. В «Политике» прямо и бесповоротно космический распорядок ставится в зависимость от человеческой жизни. У Платона явно возрастает здесь чувство личности, и тем самым он приближается к эллинистическим моделям.
3. Наконец, на вопрос о том, что же является причиной всех этих и космических и человеческих катастроф, Платон отвечает так, как он уже не раз отвечал в других диалогах: все определяется судьбой (272е). Этот ответ мы находили и в «Федре», и в «Государстве», и в других местах. При всей своей тончайшей диалектике Платон все-таки не вышел за пределы общеязыческого представления о судьбе.
4. Вся указанная концепция космических катастроф, проводимая при помощи учения о четырех ипостасях, как это часто бывает у Платона, не везде закреплена терминологически.

В частности, сам термин идея почти отсутствует в диалоге и заменен другими философскими терминами и выражениями.

Что же касается термина Ібеа, то из трех случаев его употребления в «Политике», может быть, только одно имеет отношение к учению об идеях, а именно там, где государственный принцип рассматривается как причина усовершенствования отдельных человеческих деятельностей и превращения их в единую и совершенную политическую идею (308с).

Что касается двух других текстов «Политика», содержащих данный термин, то в одном из них (307с) идеи понимаются как этические начала, находящиеся в состоянии борьбы, но долженствующие слиться в единую и цельную добродетель. Значит, данный текст приближается к предыдущему. Когда же Платон в данном диалоге (291d) говорит о разнообразных «идеях» в смысле образов государственного устройства, то здесь преобладает тоже формально-логическое значение вида в сравнении с родовым понятием (причем прибавляются некоторые художественно-мифологические элементы).

Характерный смысл имеет в «Политике» термин подражание. Когда Платон говорит здесь об истине, уже воплотившейся в государстве, то это для него не просто подражание, но сама истина, наивысшая истина (ЗООе). Бели пишутся законы, то это подражание (300с). Если же правление происходит без всяких законов и без учета обычаев, как это мы находим в тирании, то это уже подражание худшему. Такие же два типа подражания различаются и в другом месте (297с). Кроме того, Платон говорит о подражании худшему, когда отдельные элементы распадающегося мира стремятся подражать цельному миру, утверждая тем самым свое отпадение от этого цельного мира (273е — 274а). И наконец, художественное подражание Платон расценивает в «Политике» так же низко, как и в «Государстве». Оно идет у него только после добывания сырья, создания орудий производства, производственных построек и хранилищ, транспорта, домостроения и ткацкого искусства (288с, 289Ь).

Таким образом, терминологический анализ материалов «Политика» свидетельствует об обычной для Платона нечеткости понятий при последовательно проводимом, однако, объективно-идеалистическом понимании онтологии, политики, этики и эстетики.

5. Сущность подлинного политика тончайшим образом отличается у Платона от всяких других, более частных форм деятельности. Правление — это не есть ни труд свободнорожденного или раба, ни деятельность вообще государственных людей, стоящих близко к правительству, ни жречество, ни царская власть, возникающая по жребию (289е — 291а), ни деятельность в области науки, искусства или технической промышленности (287е — 389d), ни риторика, ни военное дело, ни юриспруденция (304с — 305Ьс). Политика есть специфическое знание, а именно знание власти над людьми, взятое в своем предельном обобщении (292а — с).
6. В «Политике» используется диалектический метод. Однако используется он здесь в разных смыслах, а это требует от нас строжайшего анализа. В начале диалога применяется одно из платоновских пониманий диалектики, а именно в виде дихотомического деления. Но ясно, что дихотомия эта в начало диалога слишком неуклюжа, случайна и малоубедительна, что и заставило многих ученых находить здесь не подлинную платоновскую диалектику, а только сатирическую пародию на мегарскую диалектику (которой действительно свойственны подобного рода черты), тем более что Платон сам тут же отказывается от этой диалектики.

Вникин и то новое, что Платон привносит в дихотомическое деление, мы видим, что помимо категорического требования постепенного перехода от общего родового понятия к виду, который обладает наибольшей конкретностью, используются и другие логические и вообще философские средства.

Из этих творческих образов, одинаково чувственных и диалектических, мы уже приводили выше пример врача и методов его кон- кретного лечения. Сейчас же мы хотели бы указать еще на один поразительный образ, которым Платон пользовался не раз и в других своих диалогах и который рисует его диалектику в ее полной жизненной наглядности. Это образ прядения и тканья.

В самом деле, когда прядильщик получает отдельные шерстяные нити, он занимается своего рода анализом и нахождением неделимых элементов. Но когда ткач из всех этих тончайших нитей получает единую и нераздельную ткань, то нити эти уже как бы перестают играть роль и даже становятся невидимыми, а то целое, что из них получилось, почти пе имеет ничего общего с ними. Этот образ прядения и тканья, несмотря на всю свою элементарность, очевидность и наглядность, все же как-никак с диалектической точки зрения является образом единства и борьбы противоположностей, и вот такого рода диалектический метод, уже ничего не имеющий общего с простой дихотомией, Платон и применяет в своем «Политике», отчетливо формулируя его несколько раз (281а, 310е — 311 а, с). Такое понимание диалектического метода мы находим и в других диалогах Платона. Образ тканья применяется в «Пармениде» для понимания диалектического отношения между идеей и материей. В «Софисте» (239с — 240с) при помощи подобного образа трактуется отношение бытия и небытия. В «Федоне» отношение души к телу мыслится тоже как ткачество: душа ткет тело (87а — 88Ь, а также 80с —е). В «Кратиле» имя функционирует в учении и познании как челнок для разделения основы в ткацом ремесле (387е — 390а).

Диалог «Политик» является как бы непосредственным продолжением диалога «Софист», в котором уже были намечены темы дальнейших бесед, заключающихся в определении политика и философа (217а). Таким образом, действие «Политика» происходит после разговора, выяснившего сущность софиста.

Здесь участвуют те же лица: Сократ, только начинающий диалог, математик Феодор Киренский, гость из Элей и молодой Сократ, уже не молчаливый слушатель, а собеседник, вступивший в разговор вместо утомившегося накануне Теэтета. О персонажах диалога см.: т. 2, Теэтет, Софист, преамбулы к прим.

Для настоящего издания текст заново сверен И. И. Маханьковым.

См.: Законы V, прим. 15[*].— 3.

2. О наружности Теэтета см.: т. 2, Теэтет 143е.— 3.
3. Разделение теоретических и практических искусств дано в «Филебе», прим. 49 (см. т. 3).— 4.
4. Два тина врачей рассматриваются в «Законах (IV 720с — е, см. там же прим. 32). О государственном враче см. у Ксенофонта (Воспоминания о Сократе IV 2, 5 // Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения/Пер. С. И. Соболевского. М., 1935).— 5.
5. Имеются в виду персидские цари.— 12.

Это рассуждение Платона можно проиллюстрировать сле

дующим образом:

6. Имеются в виду птицы.— 14.
7. Все разделение знания, приводящего к царственному искусству политика, можно представить следующим образом:

Знание

практическое познавательное

повелевающее

искусство суждения

I

прочее

самоповелевающее

относится              относится к возникновению

к возникновению и питанию животных

неодушевленных               |

предметов              |              I

одного              многих, т. е. стада

I—[†]—I

диких              ручных

I

водных

сухопутных

пеших

летающих

скрещенных

нескрещенных

I

двуногих

              I             

четвероногих

I

пернатых

«гладких»,

т. е. людей, которых пасет царь, обладающий совершенным знанием и государственным искусством,—16.

8. Платон использует миф, в котором переплетаются древние представления об истории человеческого рода и собственные мысли Платона. Ср. в т. 1 мифы, излагаемые в «Протагоре», прим. 31, и «Горгии», прим. 80, тоже трактующие проблемы историко-культурные, социальные и этические.— 17.
9. Атрей и Фиест, дети Пелопа, известные взаимной ненавистью и преступлениями, которые были следствием проклятия, наложенного на Пелопа богами. См.: т. 1, Кратил, прим. 22, 23.— 18.
10. Жена Атрея Аэропа передала Фиесту, соблазнившему ее, золотого агнца, рожденного по воле Гермеса в стаде Атрея и являвшегося символом незыблемости царской власти Атрея. См.: Еврипид. Орест 995-1000.- 18.
11. В ужасе от злодейства Атрея, бросившего в море свою жену, а затем угостившего Фиеста блюдом из его убитых детей, Солнце — Гелиос — изменило свой путь. См.: Еврипид. Орест 1001 — 1010; Павсаний II 18, 1—2//Описание Эллады/Пер. С. П. Кондратьева. Т. I - II. М., 1938-1940.- 18.
12. См.: т. 1, Евтидем, прим. 34, Евтифрон, прим. 15, Кратил, прим. 29, Горгий, прим. 80.— 18.
13. По Гесиоду (Теогония 182—187), земля, принявшая в себя кровь Урана, через несколько лет родила гигантов в доспехах и с копьями в руках. Лукреций (V 821—825) прямо пишет, что «заслуженно носит матери имя земля, потому что сама сотворила весь человеческий род», а также зверей и птиц.— 18.
14. О создании космоса, его движении и душе см.: т. 3, Тимей 30а—с, 40аб, а также прим. 61, 62.— 18.
15. Перевод буквальный. Очевидно, идет речь об оси космической сферы.— 19.
16. Блаженную жизнь при Кроносе рисует Гесиод (Работы и дни 109—126). См.: Gatz В.Weltalter, goldene Zeit und sinnverwandte Vorstellungen. Hildesheim, 1967.— 21.
17. Кормчими именуются боги также у Эсхила (Прометеи прикованный -148).- 22.
18. В противоположность высказанной здесь точке зрения «Законы» (X 902е — 903а) прямо говорят о попечении богов над миром в большом и малом. См. также: т. 3, Государство II, прим. 31 — о попечении богов; Тимей 42dи прим. 65 — о посеянных душах.— 22.
19. См.: т. 3, Тимей 34ab.— 22.
20. Ср.: т. 3, Тимей ЗЗЬ - 34Ь, прим. 41-44.- 23.
21. Имеется в виду богиня Афина.— 24.
22. О периодических катастрофах, постигавших человеческий род, см.: т. З, Критий, прим. 40. См. также: Закопы III 677а, 679d.— 24.
23. См. выше, 271de— о даймонах, т. е. божественных существах, пасущих стада смертных.— 24.
24. См. также: т. З, Критий, прим. 12.— 25.
25. Уточнение таблицы, данной в прим. 8, можно представить так: Искусство попечения, а не только питания

божественное              человеческое

насильственное,              мягкое, политическое,

тираническое              или царское.—27.

26. Платон не случайно сравнивает здесь искусства разделения и соединения с шерстопрядильным искусством и ткачеством вообще; этот образ он использовал и в других диалогах (Парменид, Софист, Федон — см. т. 2).— 33.
27. Апельт дает в этом месте истолковывающий перевод: «...другая часть искусства измерения направлена на неизбежную сущность становления». — 35.
28. Ср.: т. 3, Филеб, прим. 46 — о чистых удовольствиях, получаемых от геометрических фигур, красок и звуков, т. е. бестелесных предметов. — 38.
29. Семь родов перечисленных здесь вспомогательных искусств, не относящихся к искусству политическому, можно считать также практическим искусством, свойственным большинству в отличие от теоретического искусства меньшинства, принимая во внимание разделение, данное в «Филебе» (см.: т. 3, Филеб, прим. 49).— 42.
30. Ср. мнение Платона о рабах с аристотелевским (Политика I 2).- 42.
31. У вас — т. е. у афинян. Аристотель также сообщает (Политика III 9, 1285b9—19), что древние греческие цари сами совершали жертвоприношение, так как «это последнее не составляло специальной функции жрецов», и впоследствии, когда многие функции царя отпали, это право за ними сохранилось.— 44.
32. Кентавры, мифологические существа, сочетали в себе природу коня и человека, обитали в диких горах и чащах (Гомер. Илиада I 268, II 744 сл.) и отличались буйством и невоздержанностью. Исключение составлял мудрый кентавр Хирон — сын Кроноса, воспитатель героев (Ил. XI 831 сл.). Сатиры — лесные козлообразные демоны, изображались как спутники бога Диониса (см. также: т. 2, Пир, прим. 85).— 44.
33. Аристотель пишет: «Тот, кто испытывает недоумение и изумление, считает себя незнающим» (Метафизика I 2, 982Ь 17 сл.). Об удивлении как начале знания см.: т. 2, Теэтет, прим. 20.— 44.
34. Типы государственного устройства рассмотрены подробно Платоном в VIII кн. «Государства». См. прим. 4—9, 12 к указанной книге диалога в т. 3.— 45.
35. См. прим. 8[‡]. - 46.
36. В «Законах» Платон прямо говорит, что «ни закон, ни какой бы то пи было распорядок не стоят выше знания. Не может разум быть чьим-либо послушным рабом; нет, он должен править всем, если только по своей природе подлинно свободен» (IX 875cd).— 48.

Ср.: Законы II 690а—с — о взаимоотношении закона и разума, насилия и добровольного подчинения. — 52.

39. Гомер. Ил. XI 514. Платон цитирует эти стихи также в «Пире» (214Ь).— 52.
40. Плутарх сообщает, что при Солоне законы писались па деревянных таблицах, так называемых кирбах, поворачивающихся на своей оси (Солон XXV//Сравнительные жизнеописания. Т. 1—2. М., 1961-1963. Т. 1).- 53.
41. Возможно, имеются в виду афинские демагоги, осмеянные еще Аристофаном во «Всадниках».— 55.
42. Ср. рассуждения Платона в «Законах» (IV 712de) о якобы близком к идеалу государственном строе Лакедемона и Крита, кото- рый вмещает в себя все формы правления, основываясь по сути дела на божественных законах. См. также: Законы I, прим. 1,— 56.
43. См. также: Законы, кн. IV, прим. 11, и т. 3, Филеб, прим. 6. Образ государства-корабля, известный у греческого лирика Алкея (fr. 30 Diehl), не раз встречается у Платона. Ср. также данный образ у римского поэта I в. Горация (Carm. I 14).— 57.
44. Аристотель имеет в виду рассуждения Платона в «Государстве» (VIII 544с — 576d) и в данном месте «Политика», а также свои в «Никомаховой этике» (VIII 12, 1170b8 сл.), когда утверждает в «Политике», что «все эти формы государственного устроения вообще ошибочны» (IV 2, 1289b9-11).- 59.
45. Ср. выше, 291 ab, где тоже невежественная толпа сравнивается с кентаврами и сатирами (см. прим. 33). Существовал особый тип драмы, так называемой сатировской, где действовали эти хитроумные, но грубые и недалекие существа. — 59.

Адамант — по Гесихию, род железа; может быть, сталь — у Эсхила (Прометей прикованный 6) и Пиндара (Пифийские оды IV 25 / / Пиндар, Вакхилид. Оды. Фрагменты/Издание подготовил М. JI. Гаспаров. М., 1980). Теофраст впервые придал адаманту значение алмаза (fr. II 19 Wimm.).— 60.

47 Народные ораторы играли огромную роль в демократических Афинах, особенно в эпоху их упадка и борьбы за независимость. Известна государственная деятельность Исократа, Демосфена, Эсхина, Гипеоида и др. — 60.

Ср.: т. 1, Горгий 445а — о риторике: «Красноречие — это мастер убеждения, внушающего веру в справедливое и несправедливое, а не поучающего, что справедливо, а что нет». — 61.

49 Сплетение частей добродетели, стремящихся к противоположным качествам, возможно здесь только при понимании их в плане не антиномическом, а диалектическом. О добродетели и искусстве управлять государством см.: т. 1, Протагор, прим. 29.— 68.

Б0 Ср.: Законы VI 773b,d.- 69.

51. Конъектура.— 69.
52. Заключительные слова вряд ли произносит юный Сократ. Скорее они принадлежат старшему Сократу, который начинал диалог.- 70.