[ОБ ИЗНАЧАЛЬНОМ ЕДИНОМ|

Закончив, таким образом, суждения о бессмертных, философ возвращается к изначальному единому, причине всех рядов, и говорит: «Все первичное и изначально сущее в каждом ряду одно».

Когда слышишь, что имеется единое, не считай, что речь идет о первичном и неизреченном едином, ибо сам философ их различает, говоря — «все». Эта всеобщность усматривается среди множественности. А само истинное единое — «вне всего», оно не два, а также не больше дво- пчности. Ибо, когда он говорит «и не два», он сразу делает ясным, что если даже два не наличествует в первой причине всякого ряда, то тем более не будет там и множества. И «совершенно единородно». Познал ты, что значит «совершенно единородно»? Какой бы сонм монад ты ни примыслил, как, например, монады неба, разума, душп, природ,— все эти монады считай созданными и образами образа, единого, которое превыше даже единства. Мы же осмеливаемся приписывать единство каждому из последующих, единящему ряд. Благость же ему приписываем как делающему благим цветок бытия, отцовство же — как причине существования сущих бытия. Если говоришь «два», то первую монаду ряда помещаешь в область невозможности. Но даже о.сли скажешь «единое из двух», то это также невозможно, ибо всякое «из» не может быть раньше того, из чего 0110 [произошло], а является последующим по отношению к своей причине.

«Если одно от другого», то не будут они обладать достоинством первого, как если бы каждое было и были бы они [вместе] первым, ибо оба они будут лишены достоинства первенства. Но одно от единого возможно и сверхвозможно, и это не нарушает порядка строения ряда.

«Но если одно первичнее другого, то это не тождество». Это значит, что между первым и последующим большая разница, как между причиной и причиненным и между производящим и производимым.

Философ говорит: «Чем оно будет в данном ряду? Первым, и не назвать его иначе». Видишь, как в процессе суждения мы вникли в суть предмета и показали, чем является первое составного и первое всякого ряда? Ибо [Прокл] вполне выяснил, что одна, а не две и тем более не множество причин, является причиной и началом: для тел эта монада — небо, для природ — одна природа, для душ — одна душа, для разумов — начало разумов и небо разумов, первое упорядоченное и первая истина и первая красота, т. е. истинно сущее. И далее, отрешенное от всего и возвышенное над всем единое, бездна благости, единых и благ.