2» Иллюзия эпохи
Характерным для господствующего класса каждой эпохи является то, что он рассматривает установленный общественный строй как продукт не истории, а природы. Это то, что Маркс и Энгельс называют «иллюзией эпохи».
Это соответствует понятию «социально обусловленного ложного сознания» и вытекает из марксистского принципа, согласно которому «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»[680].Каждая эпоха вводила новую иллюзию, определяемую новыми классовыми отношениями, новыми производственными отношениями. Так, для античного общества характерным способом эксплуатации было рабство ; и рабство оправдывалось Аристотелем на том основании, что раб по своей природе ниже свободного[681]. Способом эксплуатации, характерным для феодального общества, было крепостничество ; и крепостничество оправдывалось Джоном Солсбери на том основании, что «согласно универсальному закону, все вещи вводятся в общий порядок не на равных правах и непосредственно, но низшая средней, а средняя высшей»[682].
Способом эксплуатации, характерным для капиталистического общества, является наемный труд ; рабочие «свободны» продавать свою рабочую силу, так же как и любой другой товар, на свободном рынке ; и это «свободное соревнование» оправдывалось в «Общественном договоре» Руссо, «который устанавливает путем договора взаимоотношение и связь между независимыми от природы субъектами»[683].
Эти «иллюзии» неизбежно находили свое отражение в философских и научных теориях господствующего класса. Мир природы и мир человека получает истолкование на основе известных предположений, которые принимаются без каких-либо сомнений как абсолютные истины, хотя в действительности они исторически определены позицией данного класса в данную эпоху.
В античном обществе свобода понималась как сознательное господство рабовладельца над рабом.
Его господство было в социальном смысле полным и ограничивалось только физическими способностями раба. Это отношение вызвало возникновение телеологических теорий вселенной, которая была приведена в движение и управлялась «божественным господином» или «перводвигателем» без физических усилий с его стороны, а просто через акт свободной воли. Концепции естественного закона не существовало. Его место занимала идея анаше или «принуждения», которая выражала отношения между рабовладельцем и рабом.В феодальном обществе свобода еще понималась как сознательное господство человека над человеком, то есть господина над крепостным ; но господство это было в социальном смысле уже далеко не полным, было ограничено феодальной системой «ступеней», которая включала и крепостного как в полном смысле члена общества. В соответствии с этим аристотелевская система, принятая за основу средневековой теологии, была в известных пунктах видоизменена. В частности, «божественный господин» действовал в рамках его собственных, им самим установленных «законов». Это означает возникновение понятия естественного закона.
С уничтожением феодальных ограничений на основе введения «свободной конкуренции» господство капиталиста над пролетарием стало маскироваться отношениями товарообмена ; и, лишенные божественной санкции, универсальные законы феодального общества стали естественными законами. И только в эту эпоху возникла наука в полном смысле этого слова :
«Наука, таким образом, впервые понимается как область законов, которые соединяют явления общепризнанным определенным способом и получают удовлетворительное объяснение путем показа структуры этого детерминизма»[684].
Точно так как капиталистическая система распространилась и развилась благодаря непрерывной революционизации орудий производства и производственных отношений, так в нашу эпоху развития общества мы стали свидетелями роста науки в масштабах, беспрецедентных в мировой истории. Однако, поскольку производственные отношения теперь прикрываются рыночными отношениями, законы буржуазной науки отличаются от «универсальных законов» феодальной идеологии тем, что им свойственна тенденция игнорировать • ^общество.
Естественные науки значительно продвинулись вперед; социальные и исторические науки отстали. Природа и общество противопоставлены друг другу. Природа рассматривается как область необходимости, внешняя по отношению к человеку, как область, которой человек может распоряжаться по своей воле, если только он понимает ее законы. Но сам человек как-то «свободен», его свобода рассматривается «как продукт не истории, а природы». В буржуазном обществе, как весьма откровенно заметил Франкфорт, «человеку не вполне удалось стать объектом изучения самого себя» (см. стр. 89)[685]. Отсюда недостатки буржуазной науки.«Недостатки абстрактного естественно-научного материализма, исключающего исторический процесс, обнаруживаются уже в абстрактных и идеологических представлениях его защитников, едва лишь они решаются выйти за пределы своей специальности»[686].
Одним из достижений марксизма является преодоление этой ограниченности. В отличие от более ранних форм материализма, которые ограничивались созерцанием мира как внешнего объекта, диалектический и исторический материализм включает самого человека, субъект, и тем самым восстанавливает единство теории и практики. Этим, конечно, он выражает точку зрения, характерную для пролетариата, нового класса, который, уничтожая частную собственность на средства производства, кладет конец классовой борьбе и тем самым также разделению умственного и физического труда.
Рассматривая весь процесс в целом, мы можем сказать, что в первобытном обществе индивидуум едва осознавал то, что и он сам и окружающая его природа существуют отдельно от общественного окружения — его рода или племени. Способность к объективированию внешнего мира, развившаяся в качестве системы родственных уз, которые объединяли племенную группу, была уничтожена разделением труда, обменом продуктами своего труда между индивидуумами и производством для такого обмена. С ростом товарного производства эти племенные связи были заменены связями нового
вида, которые, с одной стороны, служили тому, чтобы определить субъективную самостоятельность индивидуума и, с другой — объективно связать его с другими индивидуумами узами таких отношений, которые — поскольку они лежат за пределами его понимания и контроля — представлялись его сознанию не такими, какими они были в действительности, а абсолютными истинами, основанными на абстрактном разуме. Отсюда, как хорошо сказал Зон- Ретель, «открытие природы как физического космоса связано с открытием человеком самого себя как человека»:
«В «чистой мысли», возникающей из денежной экономики, человек осознает себя отличным от всей остальной природы, но только отходя от практики, отделяя себя от природы.
Следовательно, открытие им самого себя это в то же время — его самообман. Способность чистой мысли и абстрактного мышления, которую он приписывает духу, обязана в действительности тому факту, что товарообмен стал средством, связующим общество. Вневременные абсолютные концепции чистой мысли, в терминах которой выражается дух, основаны на уничтожении всего, что связано с обычным. Следовательно, получается, что наша телесная часть, которая, измеряемая в терминах человеческой истории, является неизменной, проявляется как связанная со временем и преходящая, другая же наша часть, возникающая прямо из нашей истории, наш дух, проявляется как вечный и не имеющий начала»[687].Эти понятия, образующие кантовскую «автономию разума», являются отражением в мысли общественных отношений, порожденных товарным производством, которое является чертой, характеризующей экономический базис классового общества во всех его последовательных стадиях. Они принадлежат к тем «общим формам», о которых сказано в «Манифесте Коммунистической партии»:
«Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, — одним словом, их сознание?
Что же доказывает история идей, как не то, что духовное производство преобразуется вместе с материальным? Господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса...
.История всех доныне существовавших обществ двигалась в классовых противоположностях, которые в разные эпохи складывались различно.
Но какие бы формы они ни принимали, эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. Неудивительно поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне
исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположности классов.
Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности ; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого»[688].
Благодаря этой революции человек, наконец, приобретает способность видеть мир, включая и самого себя, таким, каков он есть в действительности, и, следовательно, излечив глубокую рану на сердце человеческого общества, определять свою собственную судьбу, господствовать над обществом и природой. «Красота — это истина, истина — это красота». Такова была издавна мечта философов, ^ пророков и поэтов, но они по большей части относили ее реализацию к воображаемому миру за гробом. Так, Платон писал:
«Времена года у них так уравновешены, что те люди не страдают от болезней и живут гораздо дольше, чем мы, а остротою зрения и слуха, рассудительностью и всем тому подобным превосходят нас настолько же, насколько воздух своею чистотою превосходит воду, а эфир — воздух. Есть у тамошних людей рощи богов и святыни, где боги, действительно, и обитают. Есть у них и пророчества, и прорицания, и явления божеств, и иного рода общения с ними. Солнце, луну и звезды тамошние люди видят такими, каковы они суть в действительности, и этому соответствует и во всем прочем их блаженное состояние»[689].
И так же св. Павел :
«Теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан»[690].
Или, если видение реализуется в этой жизни, то это на одно лишь мгновение, у грани смерти, как тогда, когда ослепленный Фауст, находясь в своем воображении в земной раю со свободным народом, занятым творческим трудом, испускает крик, приводящий к свершению над ним веления его судьбы : Verweile doch, du bist so schon![691]
Однако в новые времена с подъемом пролетариата буржуазные поэты, одни туманно, другие более ясно, отразили растущую решимость рабочих построить эту обетованную землю своим собственным потом и кровью «здесь, где находятся люди и каждый слышит тяжелые вздохи другого». Лишь тогда, освободившись от иллюзий, человек полностью «познает себя». Так, Ките писал:
Высокая пророчица, — сказал я, — очисть,
Добрая, если будет на то твоя милость, мой дух от тумана.
Никто не может незаконно захватить этой высоты —¦ ответила на то тень —
Лишь те, для кого несчастия мира — их несчастие И не дают им покоя[692].
Шелли говорил:
Упала маска гнусная ; отныне Повсюду будет вольным человек,
Брат будет равен брату, все преграды Исчезли меж людьми; племен, народов,
Сословий больше нет ; в одно все слились,
И каждый полновластен над собой[693].
И Харди :
Но какое-то волнение в движении воздуха,
Как будто звуки радости звучат там : это ярость поколений
Будет уничтожена и придет избавление От жалящих стрел, что мучили прежде, —
Сознание будет воодушевлять волю, пока она не преобразует Все на основах чистоты и справедливости[694].
До тех пор, пока человек не знает законов, управляющих его существованием, он является их рабом и они представляются ему проявлением воли некоего высшего существа; но, как только он поймет их, он может овладеть ими и заставить их служить своей воле.
И, наконец, материальная основа этих поэтических видений была проанализирована Марксом и представлена как научная теория, истинность которой в настоящее время подтверждена на практике:
«Строй общественного жизненного процесса, т. е. материального процесса производства жизни, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем»[695].