Гл а ва 5 ФИЛОСОФИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ КСЕНОФАНА КОЛОФОНСКОГО
Одна из наиболее спорных фигур в истории раннегреческой философии — Ксенофан из Колофона. Интерес к нему был вызван тем обстоятельством, что Ксенофан в соответствии со свидетельствами Платона и Аристотеля традиционно считался основателем элейской философии.
Э. Целлер писал о Ксенофане как об основателе элейской школы философии, «высказавшем ее всеобщий принцип первоначально в теологической форме»[214]. Однако уже П. Таннери и Дж. Бернет решительно порывают с этой традицией. Бернет обосновывает это тем, что помещение Ксенофана во главе элейской философии покоится на свидетельствах псевдоаристотельского трактата, доверять которым нет оснований2. Современные исследователи весьма осторожно относятся к вопросу о связях между Ксенофаном и Парменидом, предпочитая говорить о «чисто внешнем сходстве между неизменным божеством первого и неизменным бытием второго»[215]. Дело не только в том, что свидетельства псевдо-Аристотеля продолжают казаться сомнительными (по крайней мере, по этому вопросу). Сама традиция в трактовке раннегреческой философии, восходящая к Аристотелю, а через него к Платону, подвергается критике по самым различным поводам, поэтому вопрос о роли Ксенофана в основании элейской школы философии требует специального рассмотрения. Мы же хотели бы обсудить ситуацию, возникшую в результате отрицания этой роли.Проблема заключается в следующем: Ксенофан, если не рассматривать его в качестве основателя элейской философии, остается одинокой фигурой среди досократиков, естествоиспытателей и натурфилософов, каковыми являлись, например, милетские философы. Исследователей смущала с давних пор «физика» Ксенофана (его учение о природе), которая никак не поддавалась соотнесению и корреляции с «теологией» (учением о боге-шаре) и, кроме того, носила явно упро-
іденческий и даже иронический характер по сравнению с «физикой» милетцев.
Необычайна и основная форма сочинений Ксенофана — элегии и силлы (сатирические произведения, в которых он высмеивал современных ему философов и поэтов). Их содержание — проблемы религиозного характера. Вопрос о принадлежности Ксенофану специального произведения «О природе» остается до сих пор спорным. Не случайно Ксенофана характеризуют и как «религиозного реформатора», и как «поэта и рапсода, который стал заметной фигурой в греческой философии по ошибке»[216]. В чем же состоит философское учение Ксенофана, если не соотносить его с идеями элейской школы, и в чем его значение как представителя раннегреческой философской мысли?
Проблема заключается не в том, чтобы «реабилитировать физику» Ксенофана. А.Н. Чанышев справедливо считает ее «остаточным явлением» в учении Ксенофана[217]. Более актуальным оказывается вопрос о репрезентативности учения Ксенофана для ранних натурфилософских этапов древнегреческой философии. Между тем этот вопрос не нашел еще в нашей литературе своей четкой постановки, а тем более разрешения.