Естественные и общественные отношения
В настоящей главе мы должны рассмотреть те общественные отношения, в которые вступили между собой люди на начальной стадии развития производства.
Мышление и речь составляют специфическую деятельность второй сигнальной системы, которая развилась из первой сигнальной системы, общей для людей и животных.
Как мы уже говорили, одним из условий этого развития являлось удлинение периода незрелости, во время которого индивид оставался восприимчивым в отношении формирования у него условных рефлексов. Это можно выразить и нефизиологическим языком, сказав, что способность к сознательному подражанию, характерная для приматов, развилась у человека настолько, что образовала основу для нового типа отношений, которые являлись не естественными, а общественными, будучи опосредованы речью.Существуют два типа естественных отношений — половые и родительские, и у высших животных они имеют тенденцию исключать друг друга. Особь женского пола не вступает в половые сношения во время беременности и кормления грудью ; особь мужского пола не принимает никакого или почти никакого участия в кормлении и выращивании детенышей. Это верно относительно млекопитающих вообще, включая человекообразных обезьян, и если это верно также в отношении обезьяноподобных предков человека, то, следовательно, переход от подражания к сотрудничеству осуществлялся путем развития родственных отношений, и в особенности отношений между матерями и их отпрысками. Поэтому можно предположить, что одним из условий развития производства было расширение и преобразование тех привычек к сотрудничеству, основанных на подражании, которые были характерны для отношений между матерями и их детенышами в период перехода человекообразной обезьяны к человеку. У человека период материнского отношения, которое у человекообразных обезьян заменяется в зрелом возрасте сексуальным, постепенно удлинялся, пока все члены группы не оказались включенными в неполовые, общественные отношения.
Таким образом, их отношения окрасились неким чувством родства, сознанием взаимных обязательств и привязанности, вытекающим из естественной близости между матерью и ес детьми. Как видим, в пословице кхаси — «Род ведется от женщины» — заключена истина (см. т. I, стр. 151).Как заметил Маркс, самое раннее разделение труда имело физиологическую базу, будучи основано на поле и возрасте[41]. Женщины были менее подвижны, чем мужчины; дети и старики были не в состоянии заботиться о себе. Изобретение копья открыло новую форму деятельности — охоту, которая, естественно, стала занятием мужчин, уходивших далеко в поисках дичи, в то время как женщины продолжали собирать пищу в окрестностях становища. Вероятно, с этим разделением труда был связан первый шаг в упорядочении половых отношений.
На этой стадии род по необходимости был эндогамным. Братья и сестры вступали в половые сношения свободно. Однако, если мы спросим, вступали ли в половые сношения родители со своими детьми, то, в соответствии с теми условиями, которые мы постулировали, ответ будет отрицательным, так как, если бы существовали свободные половые сношения между женщинами одного поколения и мужчинами последующего, не осталось бы места для развития неполового сотрудничества. Поэтому мы должны предположить, что половые сношения были ограничены, а именно — имели место лишь между мужчинами и женщинами одного поколения. Это согласуется с нашим анализом классификационной системы отношений, которая в своей простейшей и наиболее примитивной форме позволяла провести различие между следующими одно за другим поколениями и между полами того поколения, о котором идет речь (см. т. I, стр. 57—60).
Следующим шагом было разделение этой первоначальной группы на два экзогамных и смешивающихся через браки рода.*Мужчины одного рода совокуплялись с женщинами другого и в то же время передавали последним часть своих продуктов. Это новое объединение — племя, состоящее из двух рбдов, — было более действенным (efficient), чем старое.
Однако, чтобы объяснить это, недостаточно указать на данное преимущество. Мы ищем какой-то фактор внутри эндогамного рода, который заставил этот род вступить в объединение с другим родом ; иными словами, мы вынуждены предположить, что в рамках прежней формы организации развилось внутреннее противоречие, которое не могло быть разрешено иначе.Решение этой проблемы Морганом, которое было принято Энгельсом, основывалось на предположении, не вызывавшем сомнения в их время, что продолжавшиеся долгое время браки между близкими родственниками приводили к физическому вырождению видов. Теперь известно, что это предположение неправильно. Но хотя эндогамия не могла быть физически вредной, тем не менее она являлась социально вредной; и если мы продолжим наше рассуждение, которым мы только что объясняли возникновение общественных отношений в недрах отношений естественных, то оно приведет нас именно к такому заключению. Развитие сотрудничества сделало необходимым запрещение половых сношений между следующими одно за другим поколениями. Общественные отношения укреплялись благодаря отказу от половых отношений, производство — благодаря отрицанию воспроизводства; однако ясно, что, если бы это отрицание само в свою очередь отрицалось, род был бы обречен на гибель. Противоречия, заложенные в его развитии, могли быть разрешены только при одном условии — чтобы род перестал быть самодовлеющей воспроизводящей единицей. Этому условию отвечало установление экзогамии. Половые отношения были поставлены под общественный контроль — нарушителю грозило изгнание из рода ; и в то же время, соединяя роды, эти отношения создали базу для более высокой формы общественной организации.
Связь между двумя родами, соединяющимися путем браков, основывающаяся на тех самых союзах, которые запрещались внутри рода, противостояла той, которая соединяла членов одного и того же рода. В союзе между мужчинами одного рода и женщинами другого отрицались внутренние отношения самого рода. По этой причине такие союзы не составляли и не могли составлять родственную связь.
Дети принадлежали к роду матери, для которого отец был чужим, а он со своей стороны не имел никаких обязательств по отношению к детям и не интересовался ими. Они не были для него родственниками. Наряду с развитием племенного строя (system) путем подразделения двух первоначальных родов на две экзогамные группы родов, или половины (moieties), это противоречие расширялось и осложнялось, причем указанные половины оказались противопоставленными друг другу. С развитием индивидуальных браков вместо групповых зародились элементы для формирования новой единицы — семьи, которой в конце концов суждено было преодолеть противоположность между половыми и экономическими отношениями. Но, поскольку это развитие могло получить свое осуществление только через разложение рода, ему противостояли все традиции и чувствования, вытекавшие из солидарности рода. Внутреннее единство каждого рода поддерживалось путем ограничения его внешних отношений, кроме тех отношений, которые необходимы были для его сохранения. Вот почему в течение долгого времени половые сношения, подчиняясь только запрещающему закону экзогамии, сохраняли свой досоциальный характер. Правда, мужчины приносили пищу женщинам, с которыми они сожительствовали, так что объективно оба рода были экономически взаимозависимы, и на высших стадиях племенного общества эти экономические отношения развились в разделение труда. Но субъективно основным и наиболее устойчивым отношением между родами был один из антагонизмов, имевший разную степень развития, — от дружественного соперничества до открытой вражды. Они были объединены как члены одного и того же племени, но разделены благодаря своейсобственной внутренней солидарности. Племя было единством противоположностей.
Это противоречие, свойственное племенному обществу, было разрешено только тогда, когда род разбился на семьи и племя было поглощено более крупным сообществом, разделенным на антагонистические классы.