[О ЕДИНСТВЕ, СЛОЖЕННОМ ИЗ ЧАСТЕЙ]
«Всякое причастное единому и едино, и не-едино». Толкование данного положения совершается через понимание и числового, и физического, и логического [аспектов]. Мы начнем с числовой теории, как сказал ГІарменид Сократу: «эуге» 23.
Вспомним, что это означает в отношении чисел. Почему Парменид считал нужным упоминать числа? По трем причинам: во-первых, потому, что ничто так не подобно высшему единому, как единое монад, ибо оно неподвижно и без приобщения причастно всем монадам и сеет в каждой из них что-то от своего единого света. Во- вторых, потому, что число сохраняет самость своей самости, не уделяя ее чему-нибудь, ибо ни одна из монад не заслуживает возведения до достоинства самого единого. В-третьих, потому, что всякое слагание и взаимное приобщение, и музыкальное благосочетапие, и природное украшение происходит через числа, числа же — от единого. Поэтому он справедливо говорит «эуге», имея в виду рассмотрение чисел. Но все причастно единому, будь то какое- либо число или двойка как путь единого к произведению чисел. Л эта двоичность, как таковая, есть уже отличное от единого, но она становится [в некотором смысле] единичностью: она не есть самостоятельное единое, но становится единой, т. е. она и едина, и не-едииа. Ибо как два Она не есть одно, потому что она является двумя, а как двоичность она есть одна, но такова она как ставшая таковой. Ибо различными являются [понятия] «два» и «двоичность» наподобие [понятий] «человек» и «человечность». Человек состоит из частей. Частями человека я разумею [понятия] «говорящее», «смертное», «обладающее разумным знанием». Эти составные части различны. Но, соединившись в определенной границе, они предстают как нося- Щ1нз один род и как многое, ставшее единым 24. Таким же образом надо подходить и к числам: ведь два и три являются различными и не едиными, ибо составлены из многих частей. Но как двоичность и троичность они являются едиными, так как это их род и предел. Подобное этому происходит во всех числах, вникни в это и познай.
Л теперь рассмотри монады в природе. Иное — математические монады, иное — физические и иное — богословские. Очень внимательно исследуй все это. Монады природные суть элементы [природы], ибо все они части этого целого, как, например, земля, вода, воздух, огонь, вращающиеся сферы Луны, Афродиты, Гермеса, Солнца, Ареса, Зевса, Кроноса и сама недвижная сфера 25, объемлющая все эти планеты. Все они являются частями неба. Само же оно является родом и объемлет все. Я попытаюсь образами и образами образов раскрыть это: сердце, печень, мозг, селезенка и все остальное весьма различно по составу и деятельности, но образует одно живое существо, скажем — человека. И если обособить природу каждого из названных, то природа их будет разная, но все вместе они составляют одно живое существо. Таким же образом подходи и к явлениям природы. Ибо все они являются частями неба, но небо, как небо,— едино и является родом единого или же образом образа единого, т. е. монадой тел и родом, объемлющим тела. То же самое наблюдается и в природе: природы каждой части соединяются по отношению к единой природе, так же как природа каждого животного — по отношению к природе животного вообще. Есть животные и есть животность: животные являются частью, а животность — родом, монадой и образом единого. Подобно этому обстоит дело и в отношении душ: частью является всякая душа, например [душа] земли, воды, воздуха, огня и всех остальных сфер, а родом и монадой является душа недвижной сферы, т. е. всеобщая душа, которая не имеет охемы 26 и которую считаем подобной разуму, как бы находящейся на его пороге. Это — монада душ, единое и образ единого. И кроме того, существует первый разум, который слово установило как первую стройность и первую составлен- ность: истинно сущее есть монада всякого разума и всякой сущности, но данных как роды и виды. Всякая область разума является частью его, сам же он, как бог созерцает все, от него возникшее.
И уж образом единого является чистый первый разум и монадность разумов. В отношении частей он не един, а как монада разумов — он един и есть образ единого.То же самое увидишь в божественных числах. Ибо все числа божественных монад собираются в одинаковой мере от всего отдаленного едином и к двум источникам, которые проистекают из того непознаваемого [единого] и через которые все сотворенные единые стремятся к несотво- ренному единому.
В логике единение рода подражает единому, как это видно в со-словин. Ибо силлогизм, т. е. со-словие, состоит из трех частей. Сюмиеразма делает силлогизм единым и подобным единому, ибо каждый силлогизм состоит из трех границ и одной сюмперазмы. Поэтому границы считай частями, а сюмиеразму, т. е. вывод, родом; это уже изучили. Каждый же род един и неделим, как мы это знаем
Он называется неделимым потому, что, если что-нибудь отнять от границы рода, он не будет родом того, но отношению к которому должен быть родом. Ведь если отнять либо способность говорить, либо смертность, либо обладание знанием, то это уже не будет родом человека. Вот в это вникни в отношении неделимого.
Обратимся теперь к музыкальным произведениям. И в них мы ясно познаем творимое единое. Ибо, как ни сочетать голос и инструмент, тотчас же это окажется под каким- нибудь родом, будет ли этот последний возбуждающим или сострадание, или ярость, или томление. Я сошлюсь на некоторые примеры из области воспринимаемого — [на музыку]. Существуют мелодии, ласкающие душу, или женственные, или томительные, разрушающие твердость души, и другие. Музыкальная наука некоторые сочетания звуков и лады возводит к Солнцу, некоторые — к Кроносу или Зевсу, а некоторые — к Афродите 28 Ты же сочетания и согласования от гюпате до нэте считай за отдельные части, каковы они и есть, а достигнутые искусством и природные их взаимоприобщения считай родом 29
Поэтому во всех явлениях мы имеем и образ, и подобие того единого. Аналогичное по шающий ясно усматривает и на примерах геометрии.
[Философ] говорит, что, если [нечто] умножится, оно не едино, но если оно подверглось единению и вынесло его, то оно едино. Познай, что множественностью он называет составленность из частей, ибо всякое созданное единое состоит из частей. Несотворенное же единое не имеет ни частей, ни членов, ни элементов, потому что каждый член и элемент существует до того [единого], членом чего он является, первичнее же единого нет ничего. Ведь состоять из частей — свойство каждого единого, возникшего в результате творения, но несотворенное единое выше частичности. Далее, когда он говорит «подверглось», то надлежит знать, что не всякая страдательность относится к одному роду. Ибо мы говорим, что если она является объединяющей, то она [является] и обессмертивающей и утверждающей, как мы то видим на примере разума, души и неба. Эта объединяющая страдательность для них — жизнь, ибо, как говорит Парменид, все получает жизнь от одного, т. е. от единого 30 [Далее философ говорит] «Подчинилось единению», так как это великое дело, если что-то образовалось, через свою самость подчинившись возвышенному над сущими солнцу, и соответственно своей сущности принимает печать той блаженной превосходности и обретает жизнь в том едином, как бог среди богов 31 и единое среди единых.
Итак, знай, что во второй главе он говорит о едином, составленном из частей, которое произошло на основе приобщения тс стоящему выше составленности единому и которое есть и единое, и не-едииое, как то доказано нашим суждением о математике, физике, логике, когда речь шла о силлогизме и сюмперазме, а также о музыкальных сочетаниях и звуках.