АРИСТОТЕЛИЗМ И НЕОПЛАТОНИЗМ: АФИНСКАЯ И АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ШКОЛЫ
Сочинения Аристотеля продолжали изучаться неоплатониками, которые прибегали к ним, в первую очередь, чтобы вооружиться логическим аппаратом и чтобы объяснить чувственный мир, противопоставленный миру умопостигаемому.
Но влияние Аристотеля распространялось и на представления о сфере умопостигаемого. Как было показано выше, аристотелевское учение о деятельном уме и понимание бога как мышления, мыслящего само себя, сыграло определяющую роль у Плотина. Кроме того, благодаря включению трудов Аристотеля в программу неоплатонических школ в Афинах и в Александрии у большинства крупных мыслителей-платоников возник интерес к аристотелевским проблемам и к их специальному изучению. По всем этим причинам нельзя говорить в строгом смысле о растворении аристотелизма в платонизме. Более того, обильные исследования, проводимые неоплатониками для установления согласия между различными философскими системами, с одной стороны, и между философскими и религиозными традициями — с другой, требовали, чтобы так или иначе сохранялась специфика каждой из рассматриваемых систем.В качестве доказательства можно привести Исагогу Порфирия, т. е. Введение (Eisagoge) к «Категориям» Аристотеля. Это сугубо школьное сочинение, написанное в Сицилии по просьбе одного ученика, подготавливало к чтению трудов Аристотеля.
Оно задумано как исключительно логическое, так как Порфирий трактует здесь только о роде, виде, видовом отличии, собственном и привходящем признаках, задаваясь вопросом об их общих чертах и различиях, — а эти предметы затрагиваются в Топике. У Порфирия уже упоминается проблема универсалий, однако ее рассмотрение отложено. Этот небольшой трактат, который читали, переводили и толковали на протяжении более чем тысячелетия, воспринимался как одна из самых необходимых книг для понимания Аристотелевой логики.
С конца V в. толкование трудов Аристотеля приобрело «кодифицированную» форму, так что их уже нельзя было изучать, не включая в cursus, установленный в неоплатонических школах.
Этот cursus начинался с изучения сочинений и философии Аристотеля. Но прежде учащийся должен был прочесть Исагогу Порфирия — для ознакомления с логической терминологией Аристотеля. Часто преподаватель предварял чтение Исагоги разъяснениями относительно философии вообще.После Исагоги Порфирия ученик читал свой первый трактат Аристотеля — Категории. И, поскольку в то время было принято, чтобы более или менее систематическое издание сопровождалось жизнеописанием автора, чтению Категорий предшествовало чтение биографии Аристотеля, а также знакомство с перечнем его сочинений и с их классификацией. Затем учащимся предлагалось специальное введение в Категории. Введение это состояло из десяти пунктов, перечень которых, по Давиду (Элиас. In Cat., p. 107. 24-26), восходит к Проклу:
- Каким образом и согласно каким принципам философские течения получили свои наименования?
- Какова классификация сочинений Аристотеля?
- С чего надо начинать изучение сочинений Аристотеля?
- Какова цель философии Аристотеля?
- Каковы средства достижения этой цели?
- Какой способ выражения применяется в сочинениях Аристотеля?
- Почему Аристотель прибегал к неясному способу выражения (в своих философских трактатах)?
- Какими качествами должен обладать комментатор?
- Какие качества требуются от слушателя?
ю) Сколько главных пунктов необходимо рассмотреть в каж-
дом трактате Аристотеля в первую очередь, каковы они и каково их обоснование?
Только после этого можно было начинать чтение собственно комментария к Категориям, за которым следовали комментарии к трактату Об истолковании и к Первой Аналитике.
Античный комментарий слушали или читали вместе с комментируемой книгой. Это значит, что один экземпляр толкуемого сочинения был в руках учителя, а слушатель или читатель мог взять манускрипт в библиотеке школы. Толкование неуклонно следовало за текстом. Оно включало два момента: общее предварительное обсуждение доктрины (theoria или protheoria) и обсуждение смысла использованных терминов (exegesis tes lexeos).
Полагают, что комментарий делился на части, каждая из которых требовала для прочтения перед аудиторией около часа. Эти часовые части соответствовали лекциям, или урокам (называвшимся praxis).Затем переходили к изучению Платона. После изложения биографии Платона читалось введение в платоновскую философию, после чего занимались подробным комментированием двенадцати платоновских диалогов: Алкивиад /, Горгий, Фе- дон, Кратил, Теэтет, Софист, Политик, Федр, Пир, Филеб, Тимей и Парменид. Комментирование каждого из диалогов должно было, по примеру комментирования сочинений Аристотеля, предваряться рассмотрением восьми вопросов:
- Драматургия диалога.
- Действующие лица диалога, их символическая интерпретация.
- Общая тема или цель диалога.
- Место диалога в последовательности чтения.
- Значение диалога.
- Стиль или стили, применяемые в диалоге.
- Деление диалога на части, или рубрики.
- Форма беседы в диалоге.
Такова была программа обучения в неоплатонических школах в Афинах и в Александрии. Она учитывала нововведения Ямвлиха и особенно Дексиппа.
Стефан, от которого до нас дошли комментарий к трактату De interpretatione и комментарий к третьей книге De anima, возглавлял кафедру философии в Александрии, до того как, вскоре после восшествия на престол Ираклия (в 6ю г.), был приглашен в Константинополь на должность преподавателя вновь основанной или восстановленной императорской академии. Начался новый этап в истории комментирования Аристотеля. Наш обзор истории аристотелизма в византийском мире по причине его крайне сжатого характера следует читать вместе с Частью восьмой («Византийский мир и греческая философия»). К сожалению, не сохранилось ни одного комментария, написанного в промежутке времени между комментариями Стефана и Фотия (вторая половина IX в.).
Если в своей Библиотеке Фотий упоминает незначительное число философских сочинений, то в Вопросоответах к Амфи- лохию он затрагивает многие философские проблемы.
Фотий также комментировал Категории Аристотеля, пользуясь сочинениями Порфирия и Аммония (см. Вопросоответы, 77, 137, 147); возможно, он комментировал и другие трактаты Аристотеля, но ни один из его комментариев не сохранился. Среди учеников Фотия числятся Арефа и Захария Халкидонский. От Арефы, особенно известного своим собранием рукописей, до нас дошло краткое изложение Категорий, к сожалению, до сих пор не изданное, и схолии к Исагоге. От Захарии сохранился трактат О времени — возможно, конспект урока Фотия.Начиная с XI в. стали усиленно изучать и Платона, и Аристотеля. Михаил Пселл, хотя он не скрывал своего тяготения к Платону, что стало причиной его конфликта с Иоанном Кси- филином, писал комментарии не только на Платона, но и на Аристотеля, и в частности на Категории: сочинения по вопросам естествознания и логики ныне изданы в Philosophica minora. Однако компендиум в пяти книгах под заглавием Synopsis eis tin Aristoteloys logikin epistimin, являющийся рефератом De interpretatione, Первой Аналитики и Топики, по-видимому, принадлежит не Пселлу.
Ученик и преемник Пселла Иоанн Итал писал комментарии к трактатам Аристотеля; на сегодняшний день из них изданы лишь немногие. Осуждение Иоанна Итала, обвиненного в «платонизме», способствовало оживлению аристотелизма, которому покровительствовала Анна Комнина, дочь императора. В это обновление аристотелизма внесли свой вклад Михаил Эфесский и Евстратий Никейский. Продолжая традицию Стефана Александрийского, Михаил Эфесский комментировал трактаты Аристотеля по логике, риторике, биологии и этике, Метафизику и даже Политику. Евстратий Никейский, в свою очередь, комментировал, среди прочих сочинений, Ни- комахову этику и Вторую Аналитику, переведенные на латинский язык, эти комментарии приобрели большое влияние на Западе. Наконец, Феодор Продром оставил логическое наследие, пока еще мало изученное: в частности, комментарий на Исагогу Порфирия, озаглавленный Xenedemos (или На «Пять звучаний»[64]) и комментарий на II книгу Второй Аналитики’, некоторые его сочинения мы найдем в переложении, возможно, принадлежащем Иоанну Хортасмену (определение этого риторического метода см.
выше, на с. 751).На полях сочинений Никифора Влеммида (XIII в.) встречаются мнемотехнические выражения, относящиеся к различным фигурам аристотелевских силлогизмов. Возможно, добавленные более поздними авторами, эти записи указывают на постоянный интерес к Аристотелевой логике в Византии. В ту же эпоху были изданы многие произведения Аристотеля, а также сокращенное изложение аристотелевской философии, написанное Георгием Пахимером. Монаху Софонию, современнику Пахимера, мы обязаны парафразами Категорий, Первой Аналитики, Софистических опровержений и трактата De anima. Феодор Метохит тоже писал парафразы сочинений Аристотеля, еще не ставшие предметом полноценного издания. Тем же временем датируется парафраз Никомаховой этики, который долго считался принадлежащим Андронику Родосскому.
В начале XIV в. обозначилось противопоставление двух концепций аристотелевской науки: «новая» была больше ориентирована на астрономию, «старая» — на физику. Новая партия представлена Никифором Хумном, написавшим около 1315 г. девять трактатов о вечности мира и материи под общим заглавием О природе мироздания, о первых и простых телах, о материи и формах. Наиболее оригинальное из его сочинений — Опровержение Плотина относительно души, изложение перипатетической психологии, приспособленной к доктрине креационизма. Феодор Метохит (1270-1333), в свою очередь, написал в 1317 г. Начала астрономической науки, парафразирующие Альмагест Птолемея; ему принадлежит и полное изложение аристотелевской науки о природе под названием О физике Аристотеля в целом, касающееся вопросов физики, психологии, биологии и метеорологии.
Два автора, Георгий Трапезундский и Виссарион, продолжили за пределами Константинополя споры, которыми были отмечены последние годы существования империи: дискуссии велись в русле полемики о достоинствах Платона и Аристотеля между Никифором Полигистором и императором Иоанном VI Кантакузином, написавшим парафраз первых пяти книг Никомаховой этики. Аристотелизм представлен Георгием Трапезундским (1394-1472/1473), который в своем сочинении, написанном на латинском языке, Comparatio philosophorum Aristotelis et Platonis, нападает на платонизм в области вымысла: он отвергает метемпсихоз и выступает против общности жен.
Защитник платонизма — Виссарион (1403-1472), сторонник церковной унии на Флорентийском соборе, покровитель византийских гуманистов, высланных в Рим после взятия Константинополя, большой эрудит и библиофил, чья библиотека, завещанная Венеции, составила основу Библиотеки Св. Марка (Biblioteca Marciana). Ответ Виссариона Георгию Тра- пезундскому In calumniatorem Platonis), написанный на греческом, а затем, в 1457-1458 гг., переведенный на латинский, стал первым обоснованием и разъяснением платонизма на Западе. Виссарион испытал глубокое влияние Плифона, написавшего в 1439 г. краткий трактат О различиях между Платоном и Аристотелем, на который Георгий Схоларий откликнулся сочинением Против Плифоновых апорий, касающихся Аристотеля. Ответ Виссариона стал и первым опытом филологической критики.Комментарии на Аристотеля, относящиеся к византийской эпохе, интересны по нескольким причинам. Прежде всего, они дают представление о применявшихся в то время методах преподавания. Одновременное существование комментариев в виде изложения и комментариев в виде диалога, вероятно, указывает на различие между лекциями и семинарами. С другой стороны, на основе этих комментариев разворачивалась полемика между богословами, которые в большинстве случаев не обращались к текстам оригиналов, а использовали существующие комментарии (об этой полемике см. в разделе, посвященном византийской философии).
Работа по интерпретации сочинений Аристотеля была продолжена в других языковых пространствах — на сирийском, арабском, еврейском и латинском языках. Здесь мы не можем подробно рассказывать о ней. Но в прилагаемую Библиографию включены все изданные на сегодняшний день комментарии к Аристотелю на всех языках, хотя, например, на арабском языке они весьма немногочисленны.