1.2. Психологическая традиция исследований личностной готовности к риску
Согласно распространенному мнению, субъект принятия решений не
16
склонен к риску и предпочитает известный исход в ситуации определенности тому же исходу в ситуации с риском.
Отношение к риску обычно описывается как стабильный конструкт, продукт личностного развития или культурного влияния. В одних случаях склонность к риску связывают с личностными особенностями человека (импульсивность, независимость, ответственность), либо с тендерными измерениями, а также социальным статусом. В то же время существует устойчивая точка зрения, согласно которой главным фактором рискованности поведения является сфера принятия решения (выигрыша/проигрыша).До конца 60-х гг. XX в. большинство видных психологов, таких как К. Кумбс, У. Эдварде, Р. Льюис, К. Петерсон и Л. Бич придерживались гипотезы, согласно которой лицо, принимающее решение, правильно воспринимает вероятностный характер задачи с риском и является своего рода «интуитивным статистиком», который, как правило, действует в соответствии с теорией вероятностей (Козелецкий, 1979; Кумбс, 1981; Edwards, 1954; Peterson, Beach, 1967).
Однако многочисленные эмпирические данные свидетельствуют о том, что восприятие людей зачастую отклоняется от рационального представления задач с риском. Так, представители оксфордской школы, Дж. Марч и Ц. Шапира, также исследовали восприятие риска американскими и израильскими управляющими. В их представлениях о риске ученые выявили следующие аспекты, отличные от представлений «интуитивных статистиков»:
- 80% испытуемых связывают риск с возможностью нежелательного исхода; «классическое» же определение риска предполагает возможность двоякого результата.
- В определении степени рискованности ситуации для себя руководители чаще опирались не на вероятность исхода (как принято в рационалистической традиции), а на величину возможного нежелательного исхода.
17
3.
Хотя руководители стремятся к точности в оценке риска,большинство испытывают сложности при сведении ситуаций с
риском к единственному количественному конструкту. Только 11 %
испытуемых строго проранжировали 9 альтернатив для
инвестирования; 42% сказали, что невозможно свести
многоплановый феномен к одному измерению (March, Shapira, 1988).
В отечественной и зарубежной социально-психологической
литературе можно обнаружить также исследования, посвященные
тендерным различиям при восприятии риска. Так, мужчины трактуют его в
объективном формате как «вероятность отклонения результата» с
акцентом на успех и возможность получения большего выигрыша.
Женщины высвечивают лишь эмоциональные грани и в основном
ассоциируют риск с неудачей и страхом (Gloster, 2004; Вайнер, 2008). Что
касается российских женщин, то они также замечают и позитивные
моменты ситуации неопределенности, связывая ее с выходом из
повседневной рутины.
Рассматривая современные тенденции в изучении риска, следует заметить, что круг исследуемых феноменов расширился в последнее десятилетие. Многие зарубежные авторы делают акцент на негативном аспекте риска - опасности его последствий. Так, особенно популярными становятся темы влияния СМИ на поведение за рулем, уровень употребления наркотических средств и насилия (Will et all, 2005; Thomas, 1981). По сравнению с результатами 1980-1990-х гг. показатели риска заметно выросли. Авторы предполагают, что причины этого явления — в огромном количестве соответствующих отрицательных сюжетов, за которыми к тому же не следует наказание. Также исследуется восприятие риска заболеть СПИДом (Baird, Chawarsky, 2005). Делаются выводы об отрицании субъективной опасности, несмотря на ее более объективный высокий уровень, что выражается в заниженной оценке респондентами угрозы для себя по сравнению с восприятием опасности для референтной
18
группы.
Обобщив накопленные данные об иррациональности человеческого поведения в ситуации неопределенности и проведя множество собственных исследований по данной тематике, А. Тверски и Д. Канеман опровергли постулат рациональности. Авторы убедительно показали, что принимаемые людьми решения часто иррациональны в ситуации неопределенности, и человек выбирает не тот вариант действий, который принесет ему наибольшую выгоду. Более того, они проанализировали, какой из «невыгодных» вариантов он чаще всего выбирает (Kahneman, Tversky, 1984; Андреева, 2000)1.П. Словик обнаружил, что рейтинг рисков тесно связан с чувством страха и вероятностью фатальности неудачи. Другие характеристики, влияющие на восприятие риска, - это степень контролируемости, добровольного принятия, известности науке или катастрофичности. Выявлено, что оцениваемые характеристики часто коррелируют друг с другом. Например, добровольный риск типично оценивается как хорошо знакомый и контролируемый (Slovic, 1981). В.Д. Рови и А.Е. Бродер объяснили этот эффект тем, что знакомость риска через опыт ведет к восприятию степени контроля над выживанием. Для менее знакомых событий характерен маленький опыт, и как результат, - восприятие недостатка контроля (Rowe, Broder, 1979). Восприятие таких характеристик гораздо сильнее у обывателей, чем у экспертов, у которых восприятие риска ближе к статистическим ожиданиям (Merkhofer, 1987). Например, на оценки риска пострадать от радиационного воздействия наибольшее влияние оказывают субъектные факторы: профессиональный и житейский опыт, степень знакомства с областью атомной энергетики (Кроз, Липатов, Чинкина, 1993).
Не учитывая вышеобозначенное отличие, сторонники теории знания полагают, будто все люди воспринимают технологии как опасные, потому что знают об их опасности. Так, например, Дж. Холдрен прямо заявляет о
1 Более подробно о проблеме иррациональности при принятии решений описано в п. 2.2
19
том, что воспринимающие - это просто регистраторы реальной степени риска (Holdren, 1983). Если это так, то восприятие опасности, должно соответствовать тому, что индивиды знают об исследуемом виде риска. Но как тогда объяснить тот факт, что люди часто предпочитают ездить на автомобиле и боятся летать самолетом? Их осведомленность о статистике, утверждающей, что самолет безопаснее для передвижения, чем авто в 26 раз, зачастую не влияет на реальные поступки.
Таким образом, проблема восприятия и предпочтения рисков субъектом получило двоякое толкование в зарубежной традиции: с одной стороны рационалистическая модель «идеального» поведения человека, калькулирующего риски, с другой — множество фактов и случаев из жизни, предполагающих эмпирическую несостоятельность вышеобозначенной модели.