§ 2. Международно-правовой опыт административно-правового обеспечения национальной безопасности.
Сегодня получают всеобщее признание такие объективные тенденции развития международных отношений, как появление новейших жизненно важных национальных интересов и связанных с ними глобальных проблем.
Международно-правовые основы национальной безопасности органически связаны с международным правовым порядком, которого должны придерживаться все государства независимо от того, вступили ли они в дипломатические отношения или нет.
На развитие международно-правовых основ национальной безопасности объективно влияют две тенденции в позиции государств - это их стремление к взаимному сотрудничеству и естественная забота об охране собственного суверенитета, политико-экономической независимости от внешних угроз. В этой связи в международно-правовом порядке также прослеживаются тенденции социально-политического и собственно юридического вектора, что в свою очередь образует теоретико-методологическую основу для разработки и закрепления на международно-правовом уровне модели нового порядка, отвечающего интересам всех государств, а по существу, интересам их национальной безопасности.
В наши дни понятие «международный правовой порядок» или же более сокращенно «международный правопорядок» часто используется в заявлениях и выступлениях официальных представителей государств, во многих международных документах, в том числе в решениях Организации Объединенных Наций и других международных организаций.
Для юристов-международников в категории «международный правовой порядок» центральное место, вне всякого сомнения, принадлежит понятию «безопасность», «порядок». В общеупотребительном смысле оно, как известно, имеет смысл - правильного, налаженного состояния, состояние мира и спокойствия, надлежащее «упорядочение» поведения, «соблюдение правил»; применительно к общественным отношениям - толкуется как режим и правила, по которым осуществляются эти отношения.
Понятие «безопасность» в контексте международного сообщества государств должно отвечать сложившимся общечеловеческим представлениям, что призвано означать определенные отношения между государствами, предусмотренные и установленные международным правом. Международный Суд неоднократно обращал свой взгляд на эту социальную ценность международного права и, в частности, отмечал, что сложное по своему составу международное сообщество «как никогда нуждается в том, чтобы постоянно и тщательно соблюдались нормы, которые были направлены для обеспечения упорядоченных отношений между государствами-членами сообщества».
Понимание безопасности в целом, как пишет М.И.Лазарев, состоит в том, что это не часть общественного порядка, а весь общественный порядок, так как весь общественный порядок, а не часть его, должен соответствовать международному праву, его основным принципам, Уставу ООН и конкретизирующим их принципам и нормам. Все, что не соответствует праву - это уже не общественный порядок".[35]
Подобные тенденции естественны для любой эпохи. Действенны они и в наши дни. Более того, эти тенденции объясняют и социально-политическое содержание требований государств к созданию четких норм международно-правового регулирования, к их пересмотру и обновлению, а тем самым и к дальнейшей разработке и углублению международного права в целом.
Необходимость учета социально-политического аспекта действия государств в международно-правовом порядке их взаимоотношений подтверждается и общей теорией права. В правовой категории для «национальной безопасности» присущи два основополагающих вектора — социально-политический и юридический. Ведь сама сущность понятия "безопасность" состоит в том, что она отражает как «социальные цели», так и конкретный итог правового регулирования. «Законодатель, — указывает А.М. Васильев - всегда стремится влиять на общественные отношения, формировать их в своих интересах, обеспечивая выгодный для себя порядок. А итог — приведение общественных отношений в состояние урегулированности порядка с помощью всех правовых средств формирования общественных отношений[36].
Не зря довольно четко различаются правопорядки, существующие в различных государствах. Каждое из них имеет свои, только ему присущие социально-политические и юридические особенности.Между тем понятие национальной безопасности должно отражать, вне всякого сомнения, то, что она не только должна предусматриваться во всех нормах международного права, но и осуществляться в реальной жизни, в практике международных отношений. В области международного права закреплены те исходные модели поведения государств, те юридические предписания, адресованные всем субъектам этого права, те международные обязанности стран, которые они должны неуклонно соблюдать на практике, в своих взаимоотношениях. Без реального выполнения подобных обязательств попросту не может существовать национальная безопасность в международной жизни. Как отмечает в этой связи Н.А.Ушаков, «соблюдение государствами своих международных обязательств составляет основу международного правопорядка.
Однако важна тесная связь между нормами международного права и международными правоотношениями. В принципе вся сфера упорядоченных международных отношений и обеспечения общественного порядку в мире охватывается понятием «национальная безопасность», которая в мировой практике приобрела интернациональный характер и прочно вошла в международно-правовой лексикон. Поэтому можно говорить о том, что зачастую применяемый этот термин относится к тем устоям отношений между государствами, который осуществляется на основе принципов и норм международного права.
Все закономерности развития отношений между странами, в частности интенсивный рост и углубление международных связей, усиление взаимосвязанности и взаимозависимости различных акций государств (особенно по вопросам безопасности) в конечном счете, привели к общему осознанию государствами того факта, что пределы их свободных действий должны быть поставлены в строгие юридические рамки, в том числе императивные, выход за пределы которых следует считать недопустимым и противозаконным, иначе может быть нанесен ущерб не только интересам и правам других стран, но и всему международному сообществу и мировому порядку.
Поэтому современная практика международного права исходит из того, что его общепризнанные принципы являются императивными нормами.В международно-правовой действительности появляются новые основные нормы. И это объясняется тем, что возрастание роли международных отношений в жизни общества и появление новых жизненно важных, глобальных проблем ведут к увеличению числа основных принципов международного права. Здесь очень важно отметить как в конституциях многих зарубежных государств среди важнейших, основополагающих норм содержатся и направленные нормы на обеспечение национальной безопасности.
Таким образом, основная дилемма в рассматриваемом вопросе по правам человека - это развитие институтов, которые могут, во-первых, правильно определить права человека, сообразные данному обществу и, во-вторых, защитить эти права, не становясь новой угрозой их существованию»[37].
Следует присоединиться к выводу, к которому пришли А.А. Мишин и В.А. Власихин в процессе исследования американской Конституции, о том, что «авторы Билля о правах в поправке IV (1791 г.) преследовали цель утвердить в новом государстве принцип неприкосновенности личности и «жилища»[38]. «В практике Верховного суда вырабатывалась концепция, согласно которой поправка IV представляет конституционную охрану не только и даже не столько частной собственности (ее неприкосновенность гарантирует достаточное число других конституционных норм), сколько частной жизни граждан от неправомерного вмешательства государства во все сферы его частной жизни, которые объединяются в американской юриспруденции понятием «прайвеси» (privacy)»[39]. При этом никто не должен быть лишен жизни, свободы, а также имущественных благ без судебного решения. Как подчеркивается в разд. 1 к поправке XIV, ни один штат США не вправе издавать и исполнять законы, ограничивающие права или неприкосновенность американских граждан.
Определенные гарантии безопасности в правоприменительной сфере закреплены в поправках VI и VII, в которых установлено право на суд присяжных в случаях уголовного преследования и исковых притязаний с ценой более двадцати долларов.
Основополагающая идея, воплощенная в Федеральном законе о деликатных исках, связанных с причинением вреда гражданам (разд. IV Закона о реорганизации законодательства 1946 г.), выражена следующим положением: «США несут ответственность в соответствии с положениями настоящего раздела об исках из причинения вреда таким же образом и в той же степени, что и частные лица при подобных обстоятельствах». Однако в связи с тем, что применение данной нормы является правом штата, а не федеральным правом, решение вопроса о привлечении государства к ответственности осуществляется в соответствии с правоустановлениями штата, где причинен вред. В частности, США несут ответственность за противозаконные действия сотрудников следствия и служб обеспечения правопорядка, связанные с физическим насилием, оскорблением действием, незаконным содержанием под стражей, незаконным задержанием, злоумышленным использованием процессуальных законов во вред потерпевшим или злонамеренным служебным преследованием[40].
Основу конституционализма, как считают В.В. Маклаков и Б.А. Страшун, составляют права человека, поскольку в обеспечении свободы и безопасности личности, в защите человека и гражданина, прежде всего от произвола государственной власти заключается смысл формирования конституционных актов[41].
Характерным признаком законодательных актов зарубежных государств является рецепция норм международного права в национальные правовые системы. Так, согласно ст. 25 Основного закона Федеративной Республики Германии (23 мая 1949 г.)[42] «общие нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущества перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории». Таким образом, наблюдается сочетание национального правопорядка с международным правом, причем с приматом последнего.
В связи с этим эффективность программы прав человека американский ученый Э. Миллер видит в избежании «этноцентризма», рассматриваемого как процедуры заимствования неподходящих иностранных стандартов: «человеческие права есть и должны быть тем, чем О люди данного сообщества хотят, чтобы они были»[43].
А немецкий ученый У. Даум приходит к выводу: «... для того, чтобы иметь действительно права человека, необходимо ограничивать суверенитет, целесообразнее всего это происходит, если как можно больше государств заключают между собой соглашения, в которых они обязуются сохранять права человека и согласны с ограничениями их суверенитета, если речь идет о защите права человека сообществом государств.Безусловным при этом является тот факт, что права человека существуют независимо от того, закреплены и признаны они в государственных законах или нет».
Категория национальной безопасности нашла свое отражение в законодательстве о средствах массовой информации зарубежных стран. Так, шведский Акт о свободе печати определяет противозаконные высказывания или публикации против этой свободы как преступные. Ими считаются сведения, составляющие государственную тайну, государственная измена, подстрекательство к агрессии и военным действиям, мятеж, измена родине, призыв к преступлению, распространение слухов, угрожающих безопасности государства и др. (§ 1 и 4 гл. 7).
Другой шведский Закон от 27 февраля 1974 г. «О форме правления» провозглашает обязанность общества защищать право на труд, жилище, образование, а также долг содействия социальному обеспечению, безопасности и хорошим условиям жизни.
При введении законодательной защиты от телесных наказаний, пыток и применения медицинских средств, воздействующих на граждан с целью признания в совершенном, дачи заявления или, наоборот, отказе от них, закон установил имущественные гарантии, минимизирующие вредоносный результат преступных посягательств. Как отмечает А. Нельсон, очень большая часть убытков при этом покрывается из государственных фондов в соответствии с Законом о компенсации за ущерб, причиненный преступлениями (SFS. 1979. Ст. 413)[44].
В качестве вывода необходимо отметить, что проблемы оптимального сочетания автономии личности, ее независимости как субъекта естественных прав человека с коллективистскими началами в конституционной модели взаимоотношений государства и гражданина должны быть важнейшими критериями выживания и устойчивого социального развития, а национальная безопасность должна выйти за пределы чисто государственного понимания и обрести общечеловеческое содержание.