У истоков школы
Истоки диалектологических исследований Томской школы восходят к 1917 г. и связаны с именем проф. А.Д. Григорьева, первого заведующего кафедрой русского языка и словесности Императорского Томского университета (1917-1922 гг.).
Согласно сведениям, содержащимся в биографическом словаре «Профессора Томского университета» (Томск, 1996. Вып. 1), А.Д. Григорьев окончил историко-филологический факультет Московского университета, получив диплом 1 степени и золотую медаль (1899 г.). Его учителями были известные слависты-профессора Московского университета В.Ф. Миллер и М.И. Соколов, воспитавшие плеяду талантливых ученых, в числе которых выдающийся филолог-славист Е.Ф. Ка- ринский, известный русский филолог-славист, диалектолог Н.Н. Дурново.А.Д. Григорьев, имея богатый опыт преподавательской работы в Московском, Варшавском, Харьковском, Ростовском и других университетах, с 1 июля 1917 г. приступил к работе в Томском университете, совмещая кафедральную деятельность с деятельностью декана историко-филологического факультета, проректора, зав. музеем этнографии и археологии. До приезда в Томск сформировалась и сфера его научных интересов - диалектология и фольклор Крайнего Севера Европейской России (былины, исторические песни, духовные стихи и баллады). За публикацию 2 томов «Архангельских былин» Отделением русского языка и словесности Петербургской академии наук он был награжден золотой Пушкинской медалью. Стойкий интерес к диалектологии проявился и в организационной форме: А.Д. Григорьев стал одним из инициаторов создания Московской диалектологической комиссии (вместе с А.А. Шахматовым) и первым ее секретарем при председателе акад. Ф.Е. Корше.
Возглавив кафедру в Томске, А.Д. Григорьев основал Общество этнографии, истории и археологии, став первым его председателем, и занялся изучением русских старожильческих говоров Сибири, о которых он сделал ряд докладов в Обществе и в Институте исследования Сибири.
Будучи большим энтузиастом-диалектологом, он организовал первые университетские экспедиции. Рассказывают, что он выезжал в экспедиции даже во время Гражданской войны и в одном населенном пункте был обстрелян.Перу А.Д. Григорьева принадлежат несколько работ по сибирской диалектологии, из которых лишь две опубликованы в Томске: в 1919 г. - «Программа для собирания сведений, необходимых для составления диалектологической карты русского языка в Сибири: северновеликорусские и средневеликорусские говоры» [574] и фундаментальная монография «Устройство и заселение Московского тракта в Сибири с точки зрения изучения русских говоров» [576], резюме которой на немецком языке составил проф. Э.В. Диль, заведовавший в то время кафедрой классической филологии. Позже, в 1928 г., вышла в свет большая работа А.Д. Григорьева «Образование и общее распределение русских старожильческих говоров Сибири» [573]. Обработка собранных им материалов в экспедициях была продолжена в Праге, куда по приглашению правительства Чехословакии он уехал после закрытия осенью 1922 г. историко-филологического факультета.
Программа диалектологических исследований русского языка в Сибири, разработанная А.Д. Григорьевым, хотя и была ориентирована на лингвогеографическое изучение сибирских говоров, явилась важным документом, заложившим основы диалектологического направления в Томском университете. Основополагающую роль для определения первоочередных районов диалектологического обследования б. Томской губернии в 1917-1922 гг. и позднее, в 1940-50-е гг. XX в., сыграла книга А.Д. Григорьева «Устройство и заселение Московского тракта...» [576], которая содержит подробнейшие данные истории заселения Сибири с указанием мест выхода сибирских первопоселенцев, их «географической родины». Например: «Заселение занятой вокруг Томска местности русскими во второй половине 17 века происходило при помощи крестьян переведенцев из других мест Сибири и России, гулящих людей, беглых, среди которых было много раскольников, наконец, ссыльных В уцелевших письменных (особенно старинных томских синодиках) и печатных памятниках томской старины постоянно встречаются крестьяне из Устюга, Сольвычегодска, Яренска, Кайгорода и Вятки В 1694 и 1695 годах сюда были присланы «во крестья- ны» еще три партии колодников, поступивших из различных мест Европейской России. В числе ссыльных на пашню в Томском краю попал казачий атаман Янка Губарь с товарищами и поп Ипат, давший свое имя и потомство основанной им деревне Ипатовой, восточнее Спасского села на правом берегу Томи к 1701 году вдоль будущего Московского тракта на юг от Томска существовали вверх по Томи село Спасское, д.
Емельяновых (Вершинина), д. Лаева (современная Алаева), д. Варюхина...» [576, с. 15, 16, 17]. Эти и подобные им данные сыграют важную роль при решении ряда проблем описательной и исторической диалектологии будущей ТДШ, прежде всего - проблемы диалектной базы и диалектной основы русских старожильческих говоров Среднего Приобья, предопределят интерес будущих томских ученых к истории заселения отдельных районов, сел и деревень, говор которых станет объектом изучения, представят важные отправные сведения для исследования динамики и истории среднеобских говоров.В Предисловии к монографии автор так формулирует свою задачу: «Изучение русских говоров Московского тракта необходимо связать с заселением Московского тракта русскими и происхождением последних» [576, с. 1]. Выполнение этой задачи он начал с говоров, расположенных по водному пути с Иртыша на Енисей, затем рассмотрел историю заселения по отдельным участкам Московского тракта: Тобольско-Тарского, Тарско-Томского участка и других, с выявлением происхождения населения этих участков. Для диалектологических исследований русских говоров Среднего Приобья особо ценными являлись данные истории заселения Тарско-Томского участка Московского тракта [576, с. 12-28] и Томско- Красноярского [576, с. 34—44], так как они охватывают часть территории среднеобского региона. Большим подспорьем для изучения материальной и духовной культуры сибирского крестьянства XVII- XVIII вв., факторов нивелировки их говоров послужила глава «Занятия трактового населения, способствовавшие его общению и уничтожению особенностей его первоначальных говоров» [576, с. 74-82].
Большую ценность для диалектологических исследований представляет и приложение к монографии - «Указатель названий мест и лиц», составленный А.Д. Григорьевым [576, с. 85-110]. Указатель посредством гектографирования отражает почерк его составителя, что создает эффект присутствия автора на страницах приложения. Мелким убористым почерком в два столбца в указатель в алфавитном порядке введены не только собственные наименования «мест и лиц», но и «нарицательные имена, интересные для изучающего русскую диалектологию» [576, с.
85]. Общее количество названий приближается к 3000. В их числе наименования населенных пунктов с указанием страниц монографии, где они упоминаются. Диалектолог легко найдет интересующие его села б. Томской губернии - Баткат, Батурино, Белобородово, Вершинино (Емельяновых), Воро-_ ново, Кандинское, Кафтанчиково и многие другие, поныне существующие в Томской и Кемеровской областях.Предваряет монографию Предисловие, в котором автор пишет: «Русские говоры Сибири известны в науке мало. Поэтому, оказавшись первым представителем кафедры русского языка и словесности в Томском университете, я поставил себе целью изучить русские говоры Сибири, насколько позволят мои силы, небольшое количество свободного времени и создавшаяся обстановка» [576, с. 1].
«Создавшаяся обстановка» не позволила проф. Александру Дмитриевичу Григорьеву «изучить русские говоры Сибири» с той полнотой, с которой он «поставил себе целью». Его желание было осуществлено другими, представителями ТДШ, во второй половине XX в. Они продолжают начатое им дело в XXI в. Его монография стала настольной книгой не одного поколения томских диалектологов.
2.