ЧЕЛОВЕК ГОВОРЯЩИЙ КАК ФРАГМЕНТ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА ТВЕРСКОГО ДИАЛЕКТОНОСИТЕЛЯ

Настоящее исследование выполнено в русле антропологического подхода к языку и посвящено тверской диалектной лексике, характеризующей человека. В основу исследования положены характерные для современной антропоцентрической семантики идеи языковой картины мира и возможности ее фрагментирования.

Антропоцентризм – отличительная черта современной лингвистики. Период конца ХХ – начала XXI века отмечен в науке о языке сменой научно-исследователь-ских парадигм: на смену описанию языка в самом себе и для себя приходит рассмотрение его в тесной связи с бытием человека, сознанием и мышлением. По словам Б.Л. Борухова, «на протяжении долгого времени лингвистика изучала не язык как таковой, в единстве его телесного и духовного аспектов, а лишь грамматический, синтаксический и семантический скелет языка. Между тем не скелет, а душа языка, то есть опредмеченное в нем мировоззрение, идеология, система ценностей напрямую связывает его с душой говорящего субъекта, его внутренним миром, мышлением»1. Актуализация антропологического направления изучения языка, переключение научных интересов с внутриязыковых связей и отношений на внешние контакты языковой системы с обществом, культурой, мышлением, обычаями и традициями социоэтнических групп послужила основой для появления новых дисциплин: лингвокультурологии, этнолингвистики, социолингвистики. Все они, являясь различными направлениями антропологической лингвистики, имеют предметом изучения триединство «человек–язык–культура». Исследования в области антропологической лингвистики показывают, что каждый национальный язык отражает определенный способ восприятия и кодировки мира.

Теоретико-философской основой лингвистической антропологии считаются идеи В.фон Гумбольдта, который рассматривал язык как воплощение духа народа, его мировоззрения и менталитета. В своих сочинениях немецкий философ писал, что «различные языки по своей сути, по своему влиянию на познание и чувства являются в действительности различными мировидениями»2 и «своеобразие языка влияет на сущность нации….поэтому тщательное изучение языка должно включать в себя все, что история и философия называют внутренним миром человека»3.

Высказанная Гумбольдтом еще в начале XIX века идея об особом языковом мировидении, получив впоследствии название языковая картина мира (ЯКМ), стала центральным понятием современной антропологической лингвистики.

В настоящее время термин ЯКМ широко используется в лингвистике, исследуется в работах Ю.С. Степанова, Н.Д. Арутюновой, Ю.Н. Караулова, Ю.Д. Апресяна, В.Н. Телии, А. Вежбицкой и др.5 Обобщая сказанное исследователями о языковой картине мира, можно сказать, что ЯКМ – это национально-специфические образы мира, закодированные в семантике языка.

Главная цель современных исследований ЯКМ и ее фрагментов – выявить, как жизнь человека и его практическая деятельность отражаются и сохраняются в языке. Выделить фрагменты языковой картины мира помогает такой способ структурирования лексического материала, как метод семантических полей. В отечественной лингвистике многие положения теории поля развиты в трудах Ю.Н Караулова6. Караулов анализирует большое количество определений семантического поля и дает характеристику основных свойств поля, явно или скрыто содержащихся в разных определениях. К наиболее общим свойствам поля он относит прежде всего связь его элементов, их взаимоопределяемость и упорядоченность. Для нашего исследования является важным отмеченная Карауловым и другими исследователями специфичность поля в разных языках: «поскольку поле как способ отражения складывается из слов, то оно имеет и историческую, и социальную, и индивидуальную особенность, т.е. в значительной степени национально»7.

Русская ЯКМ изучается дифференцированно: на материале литературного языка, городского просторечия, на диалектном материале.

Познавая окружающий мир, человек интерпретирует его, что находит отражение в различных языковых единицах и их компонентах, в том числе и во внутренней форме (ВФ) семантических единиц. Различные признаки и свойства объектов, содержащиеся во ВФ слова, являются частью знаний и актуальны при восприятии слова. Реконструкция какого-либо фрагмента ЯКМ включает в себя анализ мотивированности входящих в него единиц, так как исследование внутренней формы позволяет раскрыть мотив, несущий в себе актуальную информацию об обозначаемом для носителей языка. Такой анализ помогает понять, каким образом знания об окружающем мире закреплены во ВФ, каким образом специфика материальной и духовной культуры данного региона влияет на выбор признаков объектов, положенных в основу их номинации. ВФ может быть живой, ясно воспринимаемой и мотивирующей семантическую связь с производящей основой. Прозрачная внутренняя форма слова – один из ярких признаков диалектного слова. Внутренняя форма может быть и стертой. Стертую ВФ можно восстановить с помощью этимологического анализа. Обращение к этимологии слов с затемненной внутренней формой способствует установлению первоначального осмысления того или иного объекта.

Человек, являясь носителем языковой картины мира, одновременно является и ее фрагментом, постигая и отражая в языке самого себя: свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции, интеллект, отношение к себе и окружающему миру.

Предмет нашего исследования – тверская диалектная лексика, характеризующая человека по его отношению к речи. Материалом исследования послужили лексические единицы, входящие в семантическое поле «Человек говорящий». Основным источником языкового материала явилась картотека диалектологического кабинета при кафедре русского языка Тверского государственного университета (ТвГУ), а также записи, сделанные преподавателями и студентами филологического факультета во время многолетних полевых диалектологических экспедиций. В работе использовались сведения, полученные при анализе данных «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля9 и «Словаря русских народных говоров» под ред.

Итак, рассмотрим лексико-семантическое поле «ЧЕЛОВЕК ГОВОРЯЩИЙ». Единицы семантического поля «человек говорящий» характеризуют человека по степени коммуникабельности, по склонности говорить много или мало, по особенностям речи (говорить громко, невнятно, бормотать и т.п.). Таким образом, по наличию тех или иных общих сем лексические единицы входят в различные микрополя в составе исследуемого ЛСП.

Наиболее многочисленным является микрополе «Любящий общение», включающее в свою очередь микрополя «Общительный», «Назойливый», «Разговорчивый», «Болтливый», «Сплетник».

Значение «общительный, коммуникабельный» репрезентируется в исследуемых говорах сравнительно небольшим количеством лексем, имеющих положительную коннотацию: челове?чный, челове?ческий, люди?мый, люди?вый, арте?льный, полю?дный. Все названные лексемы обладают прозрачной внутренней формой и отражают представление тверского диалектоносителя об общительном человеке как расположенном к людям, приятном для окружающих его людей.

Однако излишняя общительность, назойливость, надоедливость, получая негативную оценку, отражается в языке. Настырного, назойливого, излишне общительного человека определяют лексемы: доку?чник, доса?дный, звя?га, зунди?ло, ко?бень, липу?н, луда?, луди?ло, лы?ска, мозо?льник, набиво?ня, набиво?ха, набиву?ха, набо?йный, наби?вщик, набо?йчивый, набо?йчистый, надое?дный, напо?рный, наску?ка, насты?рник, нео?тступ, обли?па, посту?па, приви?ва, приле?пщик, прилипа?ло, приставу?н, пристега?й, ско?бель, смола?. Как видим, названные лексемы обладают прозрачной внутренней формой. Набиво?ня, набиво?ха, набиву?ха, набо?йный, наби?вщик, набо?йчивый, набо?йчистый – человек, который набивается в собеседники, независимо от желания окружающих. Он пристает с разговорами (приставу?н), следует за собеседником по пятам (нео?тступ, посту?па), словно пристегнутый (пристега?й), вьется за ним (приви?ва).

Метафоричность лексемы «мозо?льник» позволяет сравнить ощущения, возникающие при общении с таким человеком, с физическими страданиями, причиняемыми, например, неудобной обувью или утомительной работой («Неотвязчив, как гвоздь в сапоге»13). Лексема «ско?бель» также дает возможность представить назойливого человеком как способного при общении вызывать почти физическую боль. Здесь значение «назойливый человек» образовано в результате метафорического переноса: в прямом значении скобель (от глагола скоблить) - это «плотницкий инструмент, разновидность рубанка», которым скоблят, шлифуют деревянную поверхность чего-либо.

Лексема «звя?га», мотивированная диалектным глаголом «звя?гать» (т.е. непрестанно, надоедливо лаять), сравнивает назойливого человека с надоедливо лающей собакой.

Таким образом, мы видим, что микрополе «назойливый человек» достаточно велико по объему в говорах Тверской области и содержит в своем составе преимущественно пейоративную лексику. Назойливый человек, надоедающий своим чрезмерным желанием общаться, характеризуется в тверских говорах резко отрицательно. Внутренняя форма лексических единиц, входящих в состав микрополя, наглядно показывает, что общение с таким человеком вызывает неприятные ощущения и отрицательные эмоции.

Рассмотрим микрополя «Разговорчивый» и «Болтун», лексические единицы в составе которых имеют сему «говорящий много». Значение «разговорчивый» репрезентируется в тверских говорах лексемами говори?ла, говори?стый, говори?тель, говору?ха, гомоню?ха, гута?рливый. Это лексемы, мотивированные глаголами речи «говорить», «гомонить», «гутарить». Интересно, что названные слова чаще всего дают положительную оценку человеку, однако в зависимости от ситуации структура их лексических значений может содержать дополнительную сему «говорящий чересчур много и попусту», и тогда эти лексемы приобретают отрицательную коннотацию. Такое представление диалектоносителей о тонкой грани между «разговорчивым человеком» и «болтуном» отражено и в пословицах (Ср. в тверской пословице «Умей сказать, умей и смолчать»). Надо отметить, что лексемы, содержащие наряду с основной, ядерной семой «разговорчивый» дополнительную сему «говорящий попусту, напрасно», составляют большую часть в исследуемом микрополе «человек, склонный к общению». Так, значение «болтун, пустослов» имеют следующие слова, входящие в одноименное микрополе «Болтун»: база?рник, бакло?к, балабо?н, балабо?ха, балаку?чий, барабо?ха, барабо?шка, барабу?ля, баргату?нья, бессо?вестник, болтовня?, болту?чий, болту?шный, борону?ха, бреха?ло, бреха?ч, брехли?вый, брехуне?ц, вра?кало, гундо?рка, долгоязы?кий, дуроплёт, желобо?йка, каля?кала, карку?ша, колоти?ла, колто?вка, колтовня?, колто?к, ко?стишна, лескоту?н, лескоту?ха, лоскобо?йка, ляпу?н, ля?са, мели?ла, моло?ла, молоты?га, обаку?ла, о?молотень, плету?н, пустобрёх, пустозво?н, пустозво?нный, пустома?тный, пустолы?га, пустомо?л пустоплёт, растаба?ра, сколоту?ха, щелку?н.

Подавляющее большинство лексем, входящих в состав микрополя «Болтун», образованы от глаголов речи, разговорных, просторечных и диалектных..

Бакло?к, балаку?чий – от глаголов ба?кать, бала?кать («болтать»), производных от общеславянского баяти.

Балабо?н, балабо?ха, барабо?ха, барабо?шка, барабу?ля – производные от балабо?лить и его фонетических вариантов балабо?нить, барабо?лить, барабо?нить. Фасмер считает, что здесь в основе номинации лежит звукоподражание.

Лала?, ло?ла, ла?ларь и каля?кала образованы от основанных на звукоподражании глаголов лали?ть и каля?кать, т.е. говорить, болтать вздор.

Лексема вра?кало мотивирована общеславянским глаголом врать, т.е. «говорить». Корень вьр- является родственным лат. verbum, нем. Wort, англ. word и др., означающим «слово», и, по мнению Шанского, также основан на звукоподражании. В русском языке «врать» еще в XIX веке употреблялось в значении «говорить», кстати, в этом значении он еще и сегодня встречается в диалектах. В литературном же языке к настоящему времени произошло изменение семантики этого глагола: он имеет только значение «говорить неправду».

Ряд лексем образован от глаголов, которые помимо производного значения «болтать, говорить вздор», имеют основное значение «производить шум». Это лексемы лескоту?н, лескоту?ха – от глагола лескота?ть, имеющего основное значение «стучать, хлопать, шуметь». Сюда же отнесем лексемы Ло?пала и лопотли?вый, образованные от глаголов лопа?тить (шуметь, хлопать, плескать) и ло?пать («бить, колотить, стучать»); щелку?н – от щелкать, т.е. «производить короткие, отрывистые звуки».

Лексемы бреха?ло, бреха?ч, брехли?вый, брехуне?ц – образованные от глагола брехать, имеющего основное значение «лаять», и карку?ша – от каркать позволяют сравнить пустую, не несущую никакой значительной информации речь болтливого человека с «речью» животных.

Словообразовательные диалектизмы болтовня?, болту?чий, болту?шный, отличающиеся от своих литературных эквивалентов (болтун, болтливый) суффиксами, мотивированы глаголом болтать. Помимо значения «говорить», глагол болтать имеет значение «делать движения из стороны в сторону». Именно движение языка при разговоре и легло в основу номинации. Излишняя разговорчивость, болтливость в народном сознании тесно связана с движением языка, что находит отражение во многих пословицах и поговорках (Язык ворочатся, поговорить хочется. Языком, что помелом возит. Вертит языком, что корова хвостом. Язык – жернов, мелет, что на него ни попало. Бьет языком, что шерстобит струной жильной. Языком кружева плетет). Язык, этот основной орган речи, лежит в основе номинации болтливого человека в лексеме с прозрачной внутренней формой – долгоязы?кий. Связь в сознании диалектоносителей болтливости с чрезмерной подвижностью языка, который во время разговора «бьет, мелет, вертит, плетет» и производит иные активные действия, подтверждает анализ других лексических единиц из микрополя «Болтун». Так, лексемы колто?вка, колтовня?, колто?к образованы от диалектного колта?ть, имеющего, помимо значения «рассказывать небылицы, молоть языком, врать», значение «шатать, колебать, качать». Лексемы пустомо?л, моло?ла, мели?ла – производные от глагола молоть, основное значение которого «измельчать, дробить». Лексема борону?ха – от боронить, т.е. «разрыхлять бороной». Лексемы плету?н, пустоплёт мотивированы глаголом плести, т.е. «перевивая, соединять в одно целое». Лексемы о?молотень, молоты?га и колоти?ла, сколоту?ха – производные от глаголов колотить и молотить, имеющих, кроме значения «говорить чепуху», значение «наносить удары, бить». Сразу двумя глаголами со значением «наносить удары, бить» мотивирована лексема «лоскобо?йка»: литературным глаголом бить и диалектным ло?скать, что также означает «бить, наносить удары, шлепать». Созвучное ей слово желобо?йка также мотивировано глаголом бить. Интересна первая часть этого сложного слова, которая, по-видимому, связана с диалектным желни?ть (с последующей утратой «н»). Этот глагол употребляется в значении «надоедать непрестанными разговорами, повторять одно и то же» (ср. диалектное желна? – наименование дятла, беспрестанно стучащего клювом по стволу дерева).

В исследуемом микрополе «Болтун» большая группа лексем – это сложные слова с первым корнем пуст-: пустобрёх, пустозво?н, пустозво?нный, пустома?тный, пустолы?га, пустомо?л, пустоплёт. Эти лексемы с прозрачной внутренней формой ярко характеризуют человека, любящего пустые, бесполезные разговоры.

Все слова исследуемого микрополя имеют яркую негативную окраску, что отражает представление о человеке, говорящем много, но ни о чем, говорящем ради самого процесса говорения как о безусловном отклонении от нормы.

Для любителей поговорить существует достаточно любопытный и привлекательный объект разговора - чужая жизнь, особенно личная. Поэтому очевидно, что ряд лексем, помимо основной семы «человек, любящий общение» имеет дополнительную сему «человек, любящий сплетничать». Микрополе «Сплетник» в тверских говорах достаточно велико. В его состав входят лексемы бухво?стка, бахво?стка, брехо?вка, бреху?н, бухво?стник, долгоязы?чница, дурноплётка, жалобо?вник, зубочёс, колоу?шник, молоти?льня, нахво?стник, нахво?стница, облы?га, облыга?ла, оку?льник, оку?льница, острохво?стка, охво?стка, переви?ра, перево?день, перево?док, переме?льщик, плету?н, плету?ха, подхво?стица, посе?вщик, приплета?ла, сво?дка, смуста?, сму?толок, спле?тень, треплу?ха.

Как и в микрополе «Болтун», многие лексемы здесь мотивированы глаголами молотить - молоти?льня, молоть - переме?льщик, врать – навира?ло, брехать - брехо?вка, бреху?н.

Лексемы с прозрачной внутренней формой долгоязы?кий, зубочёс и колоу?шник отражают образное мышление диалектоносителей.

Ряд лексем является словообразовательными диалектизмами: приплета?ла, спле?тень, плету?ха, плету?н, дурноплётка. Как и литературное сплетник, они мотивированы глаголом плести. Значение «перевивая, соединять в одно целое» отражает представление диалектоносителей о природе сплетен. Собирая информацию, интересуясь личной жизнью других, сплетник передает ее в своей интерпретации, отчасти домысливая, и таким образом создает новое «целое».

Сплетник как переносчик информации характеризуется лексемами перево?день, перево?док, сво?дка. Они образованы от диалектных переводить, сводить, т.е. «сплетничать». Такое значение мотивировано основным значением глагола переводить: «перемещать что-либо с места на места» – переносить, «перемещать» сплетни.

Интересно, что много лексем в исследуемом микрополе имеет в своем составе корень хвост-: бухво?стка, бухво?стник, нахво?стница, нахво?стник, острохво?стка, охво?стка. Хвост в словаре Даля – это все, что «тащится сзади, вроде привеска». Там же встречаем хвост в значении «сплетник, пересказчик, переносчик» и хвосты в значении «сплетни». Такое образное представление о человеке, приносящем с собой сплетни, словно хвост, реализуется и в известной присказке о сороке, разносящей новости на длинном хвосте.

Человек, разносящий сплетни, номинируется и по результату своей деятельности. Сплетник сеет ссоры – посе?вщик. Смуста?, сму?толок – такой человек источник раздоров и дрязг, т.е. смуты (у Даля находим «смута – действие по глаголу смутить, поссорить с кем, поселить раздор»).

Интересны лексемы оку?льник/-ица (из микрополя «Сплетник») и обаку?ла (из микрополя «Болтун»). В говорах встречаем наречия обаку?л и окул, окули (ср. литературное около). Оку?льник, обаку?ла говорят не по существу, а «около», т.е. искривляя, перевирая информацию.

Исследуя слова, имеющие в структуре своих лексических значений сему «много говорящий человек», мы сталкиваемся с пересечением микрополей «Сплетник», «Болтун» и «Лгун, обманщик». Так, слова балабо?ха, бессо?вестник, бреха?ло, бреха?ч, вра?кало, характеризуют не только болтливого, но и лживого человека. Лексемы облы?га, облыга?ла, обаку?ла, оку?льник, клепа?ло имеют значения «сплетник» и «обманщик». В лексеме плету?н мы также встречаем семантическую диффузность («Многа гаварит, обманываит, другим передаёт, вот и плетун»). Семы «болтливый», «лживый» и «сплетник» объединяются в структуре лексического значения этого слова таким образом, что выделить основную сему не представляется возможным. Такое пересечение семантических полей «Болтун», «Сплетник» и «Лгун» отражает представление диалектоносителей о близости соответствующих качеств человека. Эту «смежность» семантических полей «Разговорчивый» и «Врун» подтверждают и изменения, произошедшие в семантике русского глагола «врать». Излишне разговорчивый человек склонен к вранью, он «что знает, все скажет, и чего не знает, и то скажет». Про такого говорят: «Что с языка сорвалось, то и совралось».

До сих пор мы рассматривали лексику, негативно оценивающую много говорящего человека. Однако можно выделить ряд лексем с положительной коннотацией. Позитивную оценку разговорчивому человеку придает дополнительная сема «красноречивый, хорошо говорящий». В тверских говорах человека, который много знает и умеет говорить красиво, определяют лексемы: балагу?рный, басёна, ба?ский, ба?хирь, бахо?ра, баю?кон, насло?вистый, ора?тай, отгово?рщица, побасённик, побасённица, прикла?дчивый, частогово?рчивый, чистогово?рчистый.

Басёна, ба?ский, ба?хирь, бахо?ра, баю?кон – мотивированы общеславянским глаголом баять. Балагу?рный – глаголами речи балакать и гуркать (говорить).

Насло?вистый, частогово?рчивый, чистогово?рчистый – эти лексемы с прозрачной внутренней формой характеризуют человека, умеющего говорить красиво, находчивого в разговоре. О таком прикладчивом человеке говорят: «Не болтает наугад, кладет слово в ряд».

Перейдем к микрополю «НЕ ЛЮБЯЩИЙ ОБЩЕНИЕ». Оно представлено гораздо меньшим количеством лексических единиц, чем поле «ЛЮБЯЩИЙ ОБЩЕНИЕ». Сема «необщительный» присутствует во всех лексемах, что и обусловливает их вхождение в исследуемое микрополю, однако многие слова имеют в структуре своих лексических значений дополнительные семы.

Значение «нелюдимый, неразговорчивый человек» репрезентируют лексемы бу?ка, молча?н, молчу?ха, не?люда, нелюди?м, нелюди?мок, не?людь, не?мань, неразгово?рчистый, несгово?рливый.

Дополнительную сему «угрюмый, суровый» содержат лексемы бука?н, ватру?х, ватря?х, гмы?ра, гмырь, гмы?ря, комя?га, мамо?ня, ну?ра, похму?рый. Лексема гмы?ра содержит также семы «обидчивый» и «высокомерный». Лексема комя?га содержит в себе еще и дополнительную сему «скупой». Сема «грубый» присутствует в слове кожемя?к, кожемя?ка. Дополнительная сема «тихий, стеснительный» содержится в лексемах шмо?ня, стесни?ла, смолчо?к. Лексема смолчо?к может также содержать дополнительную сему «скрытный». Эта же сема имеется в лексемах потихо?нистый, сгу?бина, смолчо?к. Сема «домосед» является дополнительной в лексемах темрю?й, темря?к. Как видим, здесь находят отражения различные черты характера человека, заставляющие его избегать общения – угрюмость, суровость, скупость, скромность, стеснительность, скрытность.

Словообразовательные диалектизмы молча?н, молчу?ха, не?люда, нелюди?мок, не?людь, не?мань, неразгово?рчистый, несгово?рливый, обладая прозрачной внутренней формой, рисуют портрет неразговорчивого, молчаливого, не расположенного к людям человека. Лексемы бу?ка, бука?н имеют значение «существо, вроде домового, обитающее в конюшне, на сеновале или в подполье, которым обычно пугают детей». Образованное в результате метафорического переноса значение «угрюмый, нелюдимый человек» отражает образное мышление диалектоносителей, сравнивающих необщительного человека с неприятным и даже страшным фантастическим персонажем.

Интересны диалектизмы гмы?ра, гмырь, гмы?ря, в которых также проявляется образное мышление тверских диалектоносителей. Все они, как и словообразовательный диалектизм похмурый, характеризуя угрюмого, хмурого человека, мотивированы диалектным словом хму?ра, т.е. туча. Ср. в славянских языках Укр. Блр., хму?ра, чеш. Chmoura, польск. Сhmura (туча). У Даля встречаем хма?ра – темная туча, хморь, хмо?ра – сырая, мокрая погода, туман с дождем. Гмы?риться – хмуриться (о погоде).

Отрицательное отношение диалектоносителей к скрытному необщительному человеку отражает внутренняя форма лексемы сгу?бина (сгубить – привести к гибели, испортить жизнь, ухудшить положение).

Во всех названных лексемах присутствует отрицательная коннотация, что отражает представление тверского диалектоносителя о необщительном человеке как о нарушающем нормы поведения независимо от причин, побуждающих его уклоняться от общения. Однако явная несимметричность в количественном отношении рассматриваемых микрополей «Любящий общение» и «Не любящий общение» (приблизительно 8:1) дает представление о степени актуальности каждого исследуемого качества для тверских носителей диалекта.

Различные особенности речи и речевого поведения человека также отмечаются носителями диалекта.

Для характеристики крикливого человека на территории Тверской области используются слова галдёжник, горла?тый, горлопа?й, горлопа?йка, горлопа?н, горлопа?нья, горлу?н, зевла?стый, зёпала, ора?ва, крику?ха, ору?н, полоха?ло, раззепа?й, сикля?ха, визгли?нка, жаро?док, жара?ток, колоколо?, ро?зевень, секату?ха. Столь большое количество лексем с негативной оценкой говорит о безоговорочном осуждении человека, имеющего эту особенность речи. Большая часть мотивирована глаголами кричать, орать, галдеть, визжать: галдёжник, ора?ва, крику?ха, ору?н, визгли?нка.

Ряд мотивирован наименованиями частей человеческого тела, участвующих в образовании голоса.

Горло – горла?тый, горлопа?й, горлопа?йка, горлопа?н, горлопа?нья, горлу?н.

Рот (в говорах - зев, зеп, зёп) – раззепа?й, ро?зевень, зёпала, зевла?стый

Образное мышление отражают лексемы колоколо?, полоха?ло (по?лох - звон колокола, извещающий о пожаре и т.п.) позволяющие сравнить кричащего человека с тревожным звоном колокола. Также метафоричны лексемы жаро?док, жара?ток. В прямом значении жара?ток и жаро?док - это часть печи, в которой всегда есть горячие угли. Образованное в результате метафорического переноса значение «крикливый человек» дает возможность сравнить крикливого человека с никогда не остывающей частью русской печи.

Негативную оценку в тверских говорах получает ворчливый человек. Значение «ворчун» в тверских говорах репрезентируют лексемы брезга?, брезготу?н, брезготу?нья, брезготу?ха, бубни?ло, воркоте?нь, грызу?н, гунди?ла, зунди?ло, клу?ша, сколоту?ха, слюня?й.

Лексема воркоте?нь – от диалектного глагола воркота?ть, т.е. «ворчать». Ср. укр. воркати (ворчать), др. русск. въркати, върчати. Фасмер отмечает звукоподражательный характер этих слов.

Лексема гунди?ла – от гунде?ть, т.е. «ворчать». В говорах встречаются различные варианты этого глагола – гуни?ть, гундери?ть, гундо?рить, гунда?сить, гундо?сить, гунда?вить, гугни?вить, гугна?вить и пр., имеющие значение говорить, произносить различные звуки (говорить, ворчать, плакать, говорить в нос, заикаться). Фасмер считает, что в основе номинации здесь также лежит звукоподражание.

Лексемы брезга?, брезготу?н, брезготу?нья, брезготу?ха мотивированы глаголами брезжа?ть, брезгота?ть. Эти диалектные слова имеют значение «ворчать», а также «звенеть, бренчать». Сравнение речи ворчливого человека со звоном или бренчанием несет в себе и лексема бубни?ло. Бубни?ть – имеет значение не только «говорить много, безостановочно», но и «звенеть, звонить, барабанить».

Лексема зунди?ло мотивирована глаголом зудеть «издавать монотонный звенящий звук». Вставное «н» появилось, видимо, под влиянием созвучного слова гундило.

У лексемы клу?ша значение ворчливая женщина образовано в результате метафорического переноса от основного значения «курица-наседка». Женское ворчание сравнивается с кудахтаньем домашней птицы.

Как видим, крикливый и ворчливый человек характеризуется в говорах тверской области резко отрицательно. Наряду с этими особенностями речи, тверские диалектоносители отмечают и такую особенность речевого поведения, как насмешливость, стремление передразнить, посмеяться над кем-нибудь в разговоре.

Любителя посмеяться, подшутить над кем-либо в разговоре, передразнить собеседника в тверских говорах характеризуют слова ащау?л/-ка, ащау?льник/-ница, зубоска?лка, озо?йник, о?бморок, обморо?к, обморо?т, осме?шник, оха?мщик, передёрщик, передёрщица, перели?за, посме?шница, свисто?к, смехотни?к.

Рассмотрим лексемы, входящие в состав микрополя «Насмешник».

Ряд словообразовательных диалектизмов мотивирован словом «смех» - осме?шник, посме?шница, смехотни?к.

Лексема обморо?т и ее фонетические варианты о?бморок, обморо?к встречаются в тверских говорах в различных значениях. Это «насмешник», «бестолковый человек», «лгун, обманщик». Слово моро?к в диалектах встречается в прямом значении «пасмурная, ненастная погода» и в переносном – «что-либо, туманящее рассудок». Бестолковый человек сам имеет «затуманенный рассудок», лгун и обманщик» вводит в заблуждение других, «туманит» их рассудок. Что касается насмешника, любителя передразнить, очевидно, что такой человек не говорит по существу, а стремится поддеть собеседника, переиначить его слова. Своим речевым поведением он сбивает собеседника с темы разговора и также вводит в заблуждение, «морочит» его.

Лексемы ащеу?л/-ка, ащеу?льник/-ница – от глаголов ащеу?лить, ащеу?льничать «насмехаться, издеваться, зубоскалить». Ащеу?льничать, ощеу?льничать, ощеу?рничать, още?риться, ощи?риться, още?литься – в русских говорах встречаются различные варианты глагола со значением «смеяться, насмехаться» В основу номинации, видимо, положен внешний признак: рот смеющегося человека, который, растягиваясь в улыбке, образует некую щель. Тот же внешний признак находим и в лексеме с прозрачной внутренней формой зубоскал.

Лексема озо?йник производная от зо?ить – громко говорить, зой – крик, шум. В литературном языке есть мотивированное этими словами прилагательное назойливый, т.е. «надоедливый». Лексема озо?йник встречается в тверских говорах также со значением «нахал, грубиян, наглец». Такую смежность семантических полей «Насмешник» и «Грубиян» подтверждает и лексема с прозрачной внутренней формой «оха?мщик». Здесь мы находим отражение фрагмента объективной действительности, в котором бывает сложно провести четкую границу между шуткой и грубостью.

Другие особенности речи и речевого поведения представлены в тверских говорах гораздо меньшим количеством лексем. Интересно, что многие диалектные слова не имеют синонимов в литературном языке. Шепеля?й - шепелявый человек, карта?й – картавый, хрипу?н – хриплый, заика?стик, заика?стый, заикли?вый – заикающийся человек. Ля?па – говорит нескладно или невпопад. Человек, разглашающий секреты, не умеющий держать тайну, характеризуется словами выно?сник, объя?вщик, расхлёба. Обли?за – тот, кто много и без передышки говорит, обрезу?ха – очень бойкий на язык человек, не дающий никому промолвить слово, просты?нища – человек, не умеющий вовремя замолчать. Находчивый на слова человек: наидо?ха, отгово?рчивый, отгово?рщик/-ца. Отковы?рчивый – после долгой думы находчивый на остроту. Сла?бкий – не способный удержаться от задавания вопросов. Человек, напоминающий кому-либо о чем-либо - надоу?мок Человек говорящий прибаутками – прикла?дчивый, любитель рассказывать анекдоты - побасённик. Знающий много песен и умеющий хорошо петь краснопе?вец/-ица. На границе ЛСП «человек говорящий» и «лгун» находится слово ра?гоза – так скажут о человеке, любящем рассказывать небылицы. На границе ЛСП «человек говорящий» и «льстец» - слово сластёна («ласкоречивая женщина).

Итак, мы проанализировали лексико-семантичес-кое поле «ГОВОРЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК» и составляющие его микрополя. В него входят лексические единицы, которые характеризуют человека по его склонности/несклонности к общению, а также по особенностям речи и речевого поведения, которые составляют соответствующие микрополя: «ЛЮБЯЩИЙ ОБЩЕНИЕ» («Общительный», «Назойливый», «Разговорчивый», «Красноречивый», «Болтливый», «Сплетник»), «НЕ ЛЮБЯЩИЙ ОБЩЕНИЯ», «Ворчун», «Крикун», «Насмешник». Человека по его склонности к общению характеризуют лексемы, входящие в два полярных и ассиметричных семантических микрополя «человек, любящий общение» и «человек, не любящий общения». Микрополе «человек, не любящий общения» включает в себя лексические единицы с отрицательной коннотацией, содержащие дополнительные семы «угрюмый, суровый, скупой, домосед, скрытный, стеснительный». В микрополе «ЧЕЛОВЕК, ЛЮБЯЩИЙ ОБЩЕНИЕ» позитивную оценку несут лексемы, имеющие в структуре своих лексических значений сему «красноречивый» и сему «приветливый». Разговорчивого человека в тверских говорах характеризуют лексемы, который способны менять коннотацию (положительную или отрицательную) в зависимости от контекста. Самые большие по количеству лексических единиц микрополя «Болтун», «Сплетник» и «Назойливый» состоят из пейоративной лексики. В микрополях «Болтун» и «Сплетник» обнаруживаются пересечения с семантическим полем «Лгун, Обманщик». По особенностям речи и речевого поведения человека характеризует лексика, составляющая микрополя «Крикун», «Ворчун», «Насмешник» (в основном, это пейоративы), а также микрополе «другие особенности речи», содержащие в себе некоторый лексемы, порой не имеющие адекватных синонимов в литературном языке.

Человек в представлении жителей тверской области должен быть общительным, расположенным к людям, в меру разговорчивым, однако коммуникабельность не должна переходить в назойливость, навязчивость – такие качества человека подлежат осуждению. Ценится умение говорить красиво и по делу, находчивость в разговоре, умение к месту пошутить, рассказать интересную историю, умение петь, но резко осуждаются любители пустых разговоров. Знание меры, умение найти грань между общительностью и назойливостью – вот качества человека, совершенного в общении. Такое представление о человеке подтверждают и тверские пословицы: «Умей сказать, умей и смолчать», «Болтай, да меру знай», «Не болтай наугад, клади слово в лад». Наряду с болтунами резко негативной оценке подвергаются любители сплетен. В представлении тверских жителей болтливость и пристрастие к разговорам о чужой личной жизни тесно связано с такой чертой характера, как лживость. Из особенностей речи и речевого поведения негативную оценку получают крикливые и ворчливые люди, порицаются насмешники. Особенности речи, вызванные физическими причинами (картавость, шепелявость, хрипота, заикание) хоть и отражены в языке диалектоносителей, но в незначительном количестве, позволяя сделать вывод, что для тверских жителей совершенство нравственное гораздо важнее физического.

Таким образом, на материале тверской диалектной лексики, характеризующей человека по отношению к речи, мы структурировали лексико-семантическое поле «ЧЕЛОВЕК ГОВОРЯЩИЙ» и проанализировали лексические единицы, входящие в его состав. Этот анализ дал нам богатый материал о ценностях жителей Тверской области и помог реконструировать фрагмент языковой картины мира тверского диалектононосителя.