Заговор в Риме и новое государственное устройство
во время окончательных уже переговоров с сторонниками царя, в чис-
Л. Ю. Брут.
С античного медного бюста.
Между тем изгнанный царь далеко не терял надежды вернуться к власти; он не только рассчитывал привлечь на свою сторону обыкновенно изменчивый и легко увлекающийся народ, но имел и между патрициями много сторонников, готовых исполнять его желания. Вследствие этого Тарквиний отправил в Рим послов, которые, открыто ведя переговоры о выдаче частного имущества царя, в то же время должны были тайно условиться с его приверженцами о возвращении царского семейства. Послы исполнили возложенное на них поручение, и только ле которых находились собственные сыновья Брута и близкие родственники Коллатина, они были подслушаны рабом, который донес об этом консулам. Бруту пришлось произнести приговор над собственными своими сыновьями, как над государственными изменниками. Но он ни минуты не поколебался между чувством отца и своим долгом друга отечества и консула. Как консул, он не только произнес смертный приговор, но с непоколебимым мужеством не отвратил даже взоров, когда падали головы его сыновей. Коллатин не был так тверд. Когда родственники его также были приговорены к смерти, то он стал просить, чтобы им заменили смертную казнь изгнанием. Но Брут, не уступивший и самому себе, остался неумолим; все заговорщики были казнены. Затем сенат отказал в выдаче царского имущества и постановил, что все
римляне, принадлежащие к роду Тарквиниев, навсегда изгоняются из
Рима. Вследствие такого постановления и Тарквиний Коллатин должен был сложить с себя консульское достоинство и также отправиться в изгнание.
На место Коллатина консулом был избран Публий Валерий, который за некоторые из изданных им законов получил прозвание Попликола, то есть друга народа.
Первый из таковых законов подвергал проклятию богов всякого, кто присваивал себе верховную власть без уполномочия на то народа. Этим законом прямо признава-
лось самодержавие народа, то есть право народа на самоуправление. Вторым законом предписывалось, чтобы ни одно правительственное лицо, не исключая даже и консула, не имело права казнить или нака
зывать розгами, то есть подвергать телесному наказанию римского гражданина прежде утверждения (provocatio) такого наказания само-
державным народом в качестве высшей судебной инстанции. Эти два закона, которые полагали действительную преграду превышению власти должностными лицами, проявлялось ли оно в самовольном пользовании ею по истечении установленного выборного срока или в злоупотреблении ею в то время, на которое должностные лица были выбраны, составили основание римской свободы. Подчиненность даже самих консулов воле самодержавного народа уже Валерий хотел выразить внешним образом в том, чтобы при входе консулов в народное собрание ликторы преклоняли связки прутьев перед величием (majestas) народа. В черте города секиры, эти символы власти над жизнью и смертью, должны были выниматься из связок прутьев в знак того, что с этих пор в городе и в входящих в черту его землях консулы не имеют права производить уголовный суд и расправу.
Валерий Попликола. С античной камеи.
Власть консулов, заменившая собой царскую власть, была обставлена различными ограничениями. Кроме кратковременности срока отправления должности, ослаблению консульской власти служило и разделение ее между двумя равноправными сослуживцами'. Затем жреческие обязанности были отделены от консульства и возложены на особое, избираемое пожизненно для этой именно цели должностное лицо, которое в знак невинного воспоминания о царских временах носило титул rex sacrificulus, то есть царя-жреца. Но лицо это было подчинено Р о n t і fе х'у m а х і m u s'y (верховному жрецу), стоявшему во главе всей жреческой иерархии.
Несмотря на это между олицетворяемой консульством высшей государственной властью и религией, представителями которой являлось сословие жрецов, установились самые тесные отношения.Религия с ее слугами и жрецами заняла в отношении к государству служебное, подчиненное положение и таким образом получила то же практическое значение в политической жизни, какое она имела уже в частной жизни римлян. Различные жрецы, были ли то авгуры, или гаруспиции, или другого какого бы то ни было наименования, могли приступать к познаванию воли богов только по поручению и
Хотя разделение это и могло служить обеспечением от опрометчивости и несправедливости со стороны одного или обоих консулов и в этом отношении оно являлось действительно благодетельным, но созданное им ослабление высшей государственной власти в случае явного разногласия между консулами нередко заставляло сожалеть о единстве власти, столь желательном в управлении государством, в особенности в военное время.
III. Римская история
_______________________________________________________________ 491 приказанию государственных сановников. Придавать обязательную силу воле богов, проявляемой разнообразным образом, принадлежало исключительно высшим должностным лицам. Таким образом, религия являлась одним из могущественнейших средств в руках правительственных лиц или, другими словами, господствующей партии. Господствующая партия, говорит Ине (I, НО), могла без всякой боязни устами жрецов одобрять и порицать то, что, по ее мнению, заслуживало быть принятым или отвергнутым, и, без сомнения, партии и представители власти в Риме в течение целых столетий пользовались этим средством для восполнения своей власти. Поэтому в отношении религиозности римляне были далеки от стремления к идеальному.
Римлянин считал для себя полезным находиться с божеством в хороших отношениях. Для этого он старался склонить на свою сторону добрых богов, а со злыми с помощью жертвоприношений, молитв, обетов или иным каким-либо образом входить в соглашение.
Если это удавалось, то земледелец надеялся на обильный урожай, пастух — на богатый приплод своего стада, воин — на защиту от ран и болезней и на победу над врагами, хозяйка дома — на полную кладовую, государственный муж — на счастье и успех в политике. Римляне, по словам Полибия (III, 102), были весьма усердны в молитвах, когда им угрожала большая опасность; они молили богов и людей о спасении и ничего не считали для себя неприличным и недостойным, что, по их мнению, могло принести им пользу. Но делать добро по собственному своему побуждению, вследствие действительного понимания божества или хотя бы из стремления угодить богам, было далеко не в характере римлян. Вся их религиозность проистекала из основного понятия о полезности и основывалась на холодном расчете; вследствие этого такого рода религия не могла оказывать на характер римского народа смягчающего и облагораживающего влияния. Ревностный в желании, разумный в расчете, но бессердечный и холодный до жестокости, каким он показал себя в отношении к предводителю Понтию, победителю при Кавдии (в истории Самнитской войны), — вот общие черты характера римлян и их политики, и римляне остались неизменными до конца своего существования.Однако, несмотря на сделанные ограничения, консульская власть была обширна и значительна. К консулам перешла вся военная власть. В качестве imperatores, то есть военачальников, они стояли с неограниченной властью во главе войска, почему и носили вначале титул praetores, то есть предводителей (идущий во главе или впереди войска). На войне опасность недостатка в общем руководительстве должна была вообще сильно чувствоваться и нередко вести к великим бедствиям. Поэтому во времена таких крайних опасностей сенат посредством формулы: videant consules пе quid res publica detrimenti capiat(консулы пусть позаботятся, чтобы государство не понесло какого-нибудь ущерба), поручал консулам
назначение диктатора.
Диктатор пользовался неограниченной властью только в течение 6 месяцев для того, чтобы предохранить от возможности перехода его чрезвычайных полномочий к царской власти. На это необычайное время все остальные должностные лица подчинялись диктатору и были в полном его распоряжении, а Рим находился как бы в осадном положении. Диктатор выбирал себе помощника в лице magister equitum (начальника конницы), который предводительствовал по его поручению и от его имени конницей. Несмотря на столь сильное искушение, до последних времен республики ни один диктатор не злоупотребил своей властью в смысле тирана и не присваивал ее себе незаконным образом на более продолжительное, сверх положенного срока, время. Напротив, все диктаторы старались лишь о том, чтобы как можно скорее исполнить возлагавшуюся на них задачу — спасение государства от угрожающей опасности и, по возможности, еще до истечения законного срока возвратить свои полномочия в руки народа.В качестве судей консулы решали или сами, или через уполномоченных заместителей спорные дела граждан. Сверх того они были высшими должностными лицами госуда рстве н н ого уп ра в- ления и поэтому председательствовали в сенате. Назначение сенаторов, руководство прениями в сенате и экзекуция, т. е. право приводить в исполнение решения сената, было их делом,. Вследствие этого сенат являлся первоначально лишь совещательным учреждением при консулах. Консулы по своему усмотрению созывали сенат для выслушания его советов, но не для получения от него приказаний, которые они должны были бы исполнять в качестве бесправных исполнительных должностных лиц. Консул был уполномочен принимать все правительственные меры даже и без согласия на них сената. С течением времени между консулами и сенатом, конечно, установились совсем другого рода отношения. В противоположность ежегодно сменявшимся консулам, сенату (члены которого назначались пожизненно и в этом отношении имели преимущество нал консулами), который имел влияние на избрание консулов и пользовался одним из них против другого, было легко достигнуть того, что в действительно
сти консулы сделались простыми исполнителями сенатских постановлений.
Таким образом, сенат сделался постепенно влиятельным установлением. Он был высшим учреждением, имевшим надзор за всем управлением, за религиозными и финансовыми делами государства. Сюда принадлежали установление праздничных и торжественных дней, игр, освящение новых храмов и алтарей. Равным образом в его руках находилось заведывание и распоряжение государственным имуществом, военной добычей и государственной казной. Учреждение постоянных должностей казначеев и контролеров, т. е. квесторов, относится к 449 г. до Р. X. Сенат разрешал выдачу денежных сумм на сооружение общественных зданий, на военные потребности и на устройство общественных игр. Затем следовало заведывание иностранными сношениями. Сенат объявлял войну, назначал главных военачальников, предписывал набор войск и определял размер контрибуций, награждал, хвалил и осуждал военачальников и заключал мир. Сношения с другими народами он поддерживал через своих послов, которых имел право уполномочивать жаловать чужеземным государям и народам почетные титулы, как например amici (друзья), so с і і (союзники), или другого рода отличия и подарки. «Сенат, — говорит Ине, — был головой римского государственного тела, а консулы его руками. В сенате сосредоточивалась и сохранялась сумма всей опытности и мудрости. Каков был сенат, такова была и римская политика, как внутренняя, так и внешняя, и ни одно из известных нам нововведений не могло осуществиться в действительности прежде, чем оно не было всесторонне обсуждено в сенате». Все предложения, подлежавшие представлению на разрешение народного собрания, должны были поступать на предварительное рассмотрение сената. В нем рассматривались различные мнения и преследовались различные интересы. И только тогда, когда из политических прений вырабатывался определенный результат — «сенатское решение» (senatus consultum), предложение это представлялось на голосование в народное собрание, которое разрешало его простым утверждением или отрицанием: да или нет. Затем постановление народного собрания возвращалось в сенат для утверждения (patrum auctori- tas). Только после такого утверждения постановление это обращалось в закон. Само собою разумеется, что патриции, из которых исключительно составлялся сенат, нередко пользовались правом не соглашаться на утверждение постановления народного собрания, как оружием против простого народа. Оружие это было вырвано из их рук только при помощи lex Publilia в 339 году до Р. X. и lex М а е η і а в 286 году до Р. X.', так что с этого времени «patrum aucto- ritas» превратилась в одну пустую формальность.
1 «Lex Маепіа» постановлял, что сенат заранее, до представления проекта на определение голосованием постановления народного собрания, должен был согласиться на утверждение (patrum auctoritas) этого постановления.
3.