Судьба Атлантики в XVI веке
Для наших целей полезнее всего сделать краткий экскурс в историю океана, имея в виду главным образом ее связь со Средиземным морем.
С начала столетия до 1580 года иберийцы, т.
е. средиземноморские мореплаватели, сформировали великий океанический коридор, идущий в поперечном направлении от Севильи до Антильских островов — «Севильскую Атлантику», как выразился Пьер Шоню. Они создали бескрайний океан португальцев, начинающийся с Лиссабона. За исключением нескольких французских корсаров, практически никто не посягает на эти хорошо охраняемые пространства. Ничто не мешает их росту и преумножению. По ту сторону Панамского перешейка продолжением севильской Атлантики служит морской путь в Перу до порта Арика, ближайшего к рудникам Потоси. В 1564 году Манильский галион пересекает Тихий океан от Акапулько до Филиппин и действенным образом приобщается к китайской экономике265. Вступив в игру, португальские мореплаватели сразу добрались до Индии, а затем стали ходить в Индонезию и Японию266. Кроме того, они организовали широкомасштабную работорговлю между Африкой и Америкой, а также нелегальный вывоз серебра из Потоси по внутренним дорогам Бразилии и через Буэнос-Айрес на маленьких суденышках по Рио-де-ла-Плата267.Это была огромная и сложная система извлечения доходов из мирового хозяйства. Нельзя сказать, чтобы она не знала помех и сбоев, но в целом основанная на них иберийская экономика оставалась на подъеме до 1580 года и даже после этой даты... Доказательства: растущий ввоз в Севилью серебра и различных возвратных товаров из «Индий», кож, красильного дерева, кошенили — эта последняя, наряду с некоторыми другими, была «царицей рынка», за стоимостью которой коммерсанты внимательно следили, оспаривая друг у друга прибыль от продажи. Другое доказательство: широкий выбор вариантов морского страхования в консульстве Бургоса, причем уровень страховой премии применительно к плаваниям в Атлантике долгое время оставался ниже,
Атлантический океан 305
чем для Средиземного моря268.
При этом Лиссабон сохранял свое место в торговле пряностями гораздо позже 1600 года. Наконец, когда дела пошли под гору после первых серьезных вылазок протестантских корсаров, оба гиганта, Португалия и Испания, объединились. В 1580 году никто не мог и помыслить, что это был союз двух колоссов на глиняных ногах.Эту безоблачную картину омрачают некоторые факты, притом немаловажные: ближняя Атлантика, лежащая вдоль оси север—юг, была потеряна довольно рано. Средиземноморские моряки овладели этой дорогой еще за несколько столетий до того. В 1297 году генуэзские га-леи впервые дошли непосредственно до Брюгге, а спустя два десятка лет за ними последовали венецианские galère da mercato (между 1310 и 1320 годом, а точнее, в 1317 году) и многие другие суда269. Этот процесс (не будучи причиной или следствием) совпадает с завершением периода процветания ярмарок в Шампани; в это время в Нидерланды и Англию нахлынули толпы итальянских торговцев; они располагаются там, как в завоеванных странах. Торжество мореплавания сразу ставит Италию в более выгодное положение: опираясь на свои колонии в Леванте и на свои торговые конторы на севере, она вырывается из объятий окружающего ее отсталого мира, превосходя всех богатством и развитием. Другое последствие, непредвиденное: оживление на Атлантическом побережье Европы, по крайней мере на некоторых его участках — в Андалусии, Португалии, на деле готовит Великие географические открытия270.
Когда в середине XV века намечается медленный и мощный подъем, он снова идет на пользу итальянской экономике, одновременно морской и континентальной. Венеция и Генуя в это время господствуют на английском и фламандском рынках. Разрушение этой экономической системы происходит только в XVI веке. В самом деле, около 1550 года271 господство на путях сообщения между Северным морем, Португалией и Андалусией переходит к кораблям северных стран. 20 лет спустя, во время испано-английского кризиса 1558—1569 годов2 , иберийцы вынуждены забыть о походах на Север или близки к этому.
Следуя за ними по пятам, парусники с Севера тотчас же устремляются к Гибралтару и доводят до конца овладение Средиземным морем, начатое еще до 1550 года. Но дело идет не так уж быстро. В 1629 году один испанский старик (ему 87 лет) говорит в своих воспоминаниях о временах, когда Англия могла содержать не более 15 военных кораблей273.Торговые галеры.
306 Границы, или Расширительное понимание Средиземноморья
В целом эти перемены принесли Внутреннему морю прямые или косвенные убытки, но последствия их не были катастрофическими для средиземноморских стран. Испания и Португалия сосредоточили свои силы в первую очередь на обслуживании великих атлантических маршрутов. Показателен пример Бискайи: она поставляет самые лучшие корабли для Carrera de Indias , ее галионы отправляются в Индию, но ее zabras, которые до 1569 года возили шерсть и серебро из Испании в Антверпен, напротив, все реже появляются на северных маршрутах. Однако, несмотря на эти изменения, жизненно важная связь между Севильей и Севером сохраняется. Для северян, которые поставляют хлеб, рыбу, лес, железо, медь, олово, порох, сукно, полотно, скобяные изделия, суда новой постройки, плавания в Испанию окупаются благодаря обратному вывозу соли, вина, серебра... Иберийский полуостров без труда оплачивает подобные услуги.
Итак, потери Средиземноморья компенсировались в рамках системы мирового хозяйства, широко открытой для итальянских купцов. Последние находятся в Лиссабоне и Севилье с самого начала. Генуэзцы дали толчок развитию Севильи и инициировали медленное и неуклонное движение капиталов, которое лежало в основе любой деятельности от одного края Атлантики до другого274. Вмешательство генуэзцев и менее масштабное, но столь же важное влияние флорентийцев благосклонно воспринимались испанской экономикой. Итальянские дельцы из Венеции и Милана, действуя согласованно, удерживают за собой основные торговые пути в Нидерланды. И тех и других можно встретить в Антверпене, в Нюрнберге и даже на другом конце света, в Ормузе, в Гоа...
Короче говоря, Средиземноморье не выходит из игры, оно участвует во всех играх. Оно даже руководит через посредство генуэзцев финансами Испанской империи и управляет свыше, через так называемые Безансонские ярмарки275, всем движением капиталов в Европе.Но этой универсальной системе не суждена была легкая жизнь. Когда голландские корабли Корнелиуса Хаутмана обогнули мыс Доброй Надежды в 1596 году, на пути в Индию, а в 1598-м по дороге обратно, это еще не означало катастрофы для Средиземноморья. Жизненные центры системы оказались задетыми лишь тогда, когда стали рушиться, с большим или меньшим запозданием, ее вековые устои. При наступлении подобных сдвигов затронутыми в первую очередь оказываются
Плаваний в Индии.
Атлантический океан 307
обычно более развитые участки экономики. Процесс перераспределе ния, однако, протекает довольно медленно. Наиболее показательными являются, возможно, 1620—1630 годы, когда в недра испанских финансов проникают португальские марраны, формально обращенные novos christäos и зачастую ставленники северного капитализма. Они приобретают право решающего голоса наравне с генуэзскими «hombres de negocios» (^деловыми людьми»). 8 августа 1628 года у городка Матансас, близ Гаваны, armada у flota Новой Испании были окружены и захвачены голландскими судами Пита Хейна276.
Эти события, на наш взгляд, снижают общепризнанное значение удара, нанесенного намного раньше, в 1588 году, Непобедимой Армаде. На это есть несколько весомых причин: во-первых, после поражения 1588 года, которое было вызвано не только превосходством противника, но и неблагоприятной погодой и отсутствием опытных лоцманов, знакомых с песчаными мелями Северного моря, Испания смогла снарядить еще две экспедиции против островитян в 1597277 и 1601278 годах, а также организовать партизанскую войну в Ирландии, истощившую финансы королевы Елизаветы279. Во-вторых, Испания потерпела неудачу в эпоху общего подъема, так что полученные раны могли легко затянуться. В-третьих, масштабы английского пиратства снизились сами собой; конечно, оно наносило большой урон (хотя разграбление Кадиса в 1596 году было ударом не столько по богатству, сколько по престижу Испании), но постепенно испанские берега и острова вооружаются, — а английские корсары являлись предпринимателями, доходы которых постоянно уменьшались, как показывает один английский историк280.
Граф Кэмберленд, увязший в долгах после 15 лет походов и столкновений с испанцами, отказывается от продолжения этих обременительных занятий и возвращается в свое имение: «Теперь я должен думать не о перехвате каракк, а о посевах зерна, не о снаряжении кораблей, а о разведении овец...» В-четвертых, если Англия и способствовала краху Испании, она не так уж скоро смогла им воспользоваться. Существенная подробность: мир с Католическим королем Англия подписала в 1604 году, через 6 лет после Франции и за 5 лет до Соединенных Провинций.Это впечатление подтверждается знакомством с испанскими документами конца XVI века. Борьба с Англией часто продолжалась на просторах океана. Англичане, владеющие Ла-Маншем, покидают пролив
Новые христиане. Эскадра и флот.
308 Границы, или Расширительное понимание Средиземноморья
задолго до того, как эскадры кастильского Аделантадо подготовятся к их встрече в Кадисе или в Лиссабоне; беспрепятственно доходят они до Канарских или до Азорских островов и даже до пролива Гибралтар, охраняемого испанскими галерами, талионами и войсками. После ухода английских судов, в самом конце благоприятного для плавания сезона, испанские корабли поднимаются от Гибралтара до Эль-Ферроля . Но их карающие удары часто приходятся в пустоту. Разумеется, бывают и столкновения. Иногда они совершенно безобидны. Так, в ноябре 1602 года, шесть испанских талионов отплывают из Лиссабона «в море у Ла-Коруньи»; они встречаются с несколькими кораблями противника, которые лучше вооружены и готовы к более смелым маневрам, сближаются с ними, обстреливают их из пушек, а затем «поднимают паруса и пускаются в притворное бегство» quasi scherzando***, как говорится в одном венецианском донесении281. Это дорогостоящая, но не очень опасная война, однако в ней есть смысл. Английские и голландские суда вынуждены проходить через Гибралтарский пролив, но сделать это им совсем не просто. Английские
корабли, по словам служащих Levant Company , преодолевают его ради большей безопасности зимой, «когда море в проливе волнуется и нет риска столкнуться с испанскими сторожевыми талионами, которые стоят в это время на якоре»282. А из Нового Света каждый год прибывают флотилии, нагруженные все большими богатствами, как бы «направляемые рукой Господней». Для Испании и ее средиземноморских союзников это главное.