Ричарде III
I. Если бы в апреле 1483 г., когда скончался король Эдуард IV из дома Йорков, его вдова, Елизавета Риверс, должна была передать регентство над малолетним Эдуардом V в руки Ричарда Глостера, каким бы он ни был.
Но то, как она повела себя, предоставив власть и должности в распоряжение только своей семьи, должно было погубить ее дом.В наши дни Паули в V томе своей «Истории Англии» полагает, что может, да еще с календарем в руках, рассказать о каждом дне, когда Глостер был еще лояльным по отношению к племяннику, пока, наконец, не начал сам добиваться короны. Напрасно!
Ричард — не чудовище, а террорист. Он не совершал бесполезных преступлений; позже он был coulant (сговорчив) со своими жертвами. Он действует в духе «целесообразности».
Ричард выставил бы нам, наверное, совсем другой счет, чем думает Паули. В июне 1483 г., провозгласив себя королем Англии, он сказал бы следующее: «Я вижу лесной пожар, который уже сейчас пожирает в нашей стране стволы высочайших деревьев. Он почти отбушевал; речь идет о том, кто останется последним на лугу. Ланкастеры, когда они были могущественными^ преследовали друг друга до самой смерти, а когда взошли мы, Йорки, то совершали то же. Я же со своей стороны уже давно нашел способ упростить вопрос путем истребления тех, к кому способна примкнуть возможная враждебная партия, ведь наступило время для спасения могущественного королевства58.
Поэтому я своей рукой убил принца Уэльского и Генриха VI, и, как это мне приписывают, также моего жалкого брата Кларенса. Но я всегда был заодно с моим братом Эдуардом, потому что он имел представление об искусстве управления страной. А теперь, едва он испустил последний вздох, появляется моя двуличная и при этом такая простодушная невестка и расставляет на всех местах своих родственников, видимо, считая, что мне доверять нельзя. Однако следовало бы поверить мне — я был бы законнейшим опекуном Эдуарда V, но при условии, что все стали бы мне подчиняться.
Следовало все-таки упрятать этих Риверсов и Греев за решетку, но, к сожалению, в Англии больше никого нельзя просто так держать взаперти. А еще поперек дороги мне становятся так называемые друзья моего брата Эдуарда IV. Но кто же эти господа? Как будто мы не имеем истинного представления о происхождении и появлении их всех, вместе взятых! Они не кто иные, как интриганы! Я однако принадлежу к Плантагенетам. Конечно, теперь Гастингс единственный, кто вынужден был поплатиться жизнью, другие же должны были отсидеть в заточении, а иные — перейти ко мне. К сожалению, из-за всех этих историй все так испортилось, что сыновья моего брата, став взрослыми, меня бы и не простили. Но уже и сейчас, самим фактом своего существования (хотя сами они и не смогли бы править), мои племянники представляют собой постоянный повод для раскола в нашей партии Йорков. Поэтому мне необходимо захватить корону, а отсюда логически следует, что они должны исчезнуть. Если же вследствие этого сердца многих добрых англичан обольются кровью, то это произойдет только потому, что они не имеют ни малейшего представления о тех действительных обстоятельствах, в каких находится сегодня наше английское королевство. Возможно, что и я уйду тогда в небытие, но мой преемник, кем бы он ни был, оправдает меня тем, что проведет отбор среди еще существующих отпрысков нашего дома, с которыми мог бы быть связан его раскол. Хуже всего то, что из-за убийства моих племянников я вызвал бы невероятную симпатию к этому подкарауливающему меня Генриху Ричмонду. Добрые люди, вы еще не знаете этого Тюдора, иначе я нравился бы вам больше! Вас охватывает ужас? Но что было бы, не будь меня? Так называемые друзья моего брата и родственники моей невестки тотчас бы начали сражаться между собой от имени Эдуарда V, и в конце концов не осталось бы уже никого из людей полноправных и способных нести знамя Англии. Я убиваю по крайней мере только тех, кто стоит у меня на пути. Теперь же, услышав меня, можете вынести свое суждение».II. Ричард предстает перед нами в качестве Робеспьера королевства, уж во всяком случае — своего Йоркского королевства. Подобно тому, как Робеспьер убивает всех республиканцев, которые не преклоняются перед его пониманием республики, так и Ричард уничтожает всех из дома Йорков и его окружения, с кем мог быть связан раскол его партии, пока не остается один и не гибнет.
III, Вместе с короной вся королевская власть в ее целостности перешла, конечно, от Ричарда к Генриху VII. Ричард не оставил, после себя королевства в состоянии раздробленности и зависимости, как это бывало после некоторых гражданских войн. Мрачная воля Ричарда III была направлена против того, чтобы королевство попало в бессильные руки. Сейчас он добился своего и мог умереть.
34.