I Преобладание сухопутных дорог около 1600 года?
И все-таки движение по этим плохим дорогам налаживается, растет к концу XVI века. Причиной и следствием этого подъема служит почти повсеместное увеличение количества мулов, по крайней мере на европейских полуостровах: в Испании Алонсо де Эррера41, агроном, бывший современником Карла V, рассматривает этот факт как стихийное бедствие; в Италии, особенно в Неаполе, чтобы сохранить воспроизводство поголовья лошадей, требуется запретить богатым горожанам под угрозой самых строгих наказаний запрягать мулов в кареты42; на Кипре разведение лошаков и мулов после 1550 года приводит к катастрофическому уменьшению численности лошадей43; в Андалусии принимаются драконовские меры для защиты их поголовья44; во время турецко-имперской войны 1593—1606 годов на Балканах христиане наряду с прочими трофеями завладевают мулами45.
Аэдо тоже упоминает о некоем мавре, который доехал от Алжира до Шершеля верхом на муле46. В 1592 году мулов посылают из Сицилии на работы в Ла Гулетте 47.Победа мулов в XVI веке неоспорима, хотя ее тормозят правительственные меры, принимаемые в интересах военных ведомств. В Средиземноморье значение этой победы сопоставимо с увеличением поголовья лошадей (используемых для полевых работ и для перевозок) в елизаветинской Англии48. Мул — это не только сельскохозяйственное орудие, широко используемое, как пишет Эррера, по всей Испании. Это также замечательное, неприхотливое, выносливое упряжное животное. Рабле, которого интересует все, замечает в Четвертой части своей книги: «... мулов, животных более сильных, менее нежных, более выносливых, чем другие» . Из 600 тысяч рабочих мулов Испании, 400 тысяч по расчетам Эрреры, используются в «кавалерии»49, т. е. для перевозок. Если пренебречь расхождением во времени, можно представить себе размах этого нашествия мулов с помощью картины, наблюдавшейся в XVI веке в испано-португальской Америке, где враждебное
Создать.
Цит. по указанному переводу, гл. LXI, с. 418.
396 Социальная целостность: дороги и города, города и дороги
людям пространство было завоевано благодаря использованию бесчисленных караванов мулов.
Другой вопрос: следует ли связывать с распространением мулов расширение сухопутных перевозок за счет сокращения грузооборота на море?
Эрбалунга, крупный укрепленный пункт на мысе Корсо, наполовину построенный на воде, вырос до размера большого города в те времена, когда он должен был обеспечивать плавание вокруг мыса грузовым парусникам. В XVII веке появилась дорога, пересекающая основание мыса, и этот более короткий наземный путь вскоре одержал верх над более длинным морским. После этого Эрбалунга быстро пришла в упадок50. В случае надобности этот небольшой пример мог бы предостеречь от распространенного представления о том, что сухопутный маршрут заведомо проигрывает водному.
Во всяком случае это не относится к письмам и депешам, которые перевозят курьеры по суше. Водные пути используются для этого очень редко. Это несправедливо также в отношении дорогих товаров, издержки по перевозке которых наземными путями (бесспорно, привилегированной) не превышают их возможностей. Так, в конце XVI века шелк-сырец из Неаполя доставляется по суше в Ливорно и отсюда, по суше же — в Германию51, а также в Нидерланды52. В обратном направлении, и тоже по суше, движется саржа из Ондскота в Неаполь, где ее перепродажей занимаются между 1540 и 1580 годами более 60 специализированных фирм53.
Наконец, в самые последние годы уходящего столетия в восточном Средиземноморье наблюдается широкомасштабное возрождение сухопутных дорог. Рагуза, которая жила за счет многочисленных маршрутов морской торговли, как ближних, так и дальних (среди этих последних важное место занимала длительное время черноморская торговля), на исходе века отказывается от этой деятельности и сосредоточивает свои интересы на Адриатическом море. Это не означает, что медь или шерсть с Балкан перестают поступать £юда, но отныне они доставляются про суше, через посредство таких перевалочных пунктов, как Нови-Пазар.
Эти маршруты заменили морские пути. Блестящий расцвет в XVII веке Смирны54, находящейся на самом краю материковой Малой Азии, также следует объяснять отчасти установлением первенства наземных дорог. Дело в том, что Смирна переняла от Алеппо часть жизненно важного торгового оборота (особенно связанного с Персией),Морские маршруты и сухопутные дороги 397
возможно, потому, что ее местоположение позволило приблизить к западу пункт отправления грузов, доставляемых по морю в Европу.
К этому же ряду относится сплитская авантюра, о которой рассказывают некоторые венецианские эрудиты в связи с инцидентами, имевшими место в отношениях между Венецией и Турцией55. Sull'altra sponda , на территории Балкан Венеции принадлежал ряд опорных пунктов и городов, а также два важных торговых центра: первый — в районе Кат-таро, через который зимой доставлялась почта в Константино-поль и Сирию, второй — в устье Наренты , на этот раз уже вне владений Синьории, откуда множество небольших торговых судов привозили в Венецию то, что в это устье доставляли караваны: шерсть, медь, крупный рогатый скот с Балканского полуострова. Поскольку эти торговые связи Наренты с Венецией были поставлены под удар пиратскими набегами ус-коков, а затем конкуренцией со стороны Рагузы и Анконы, которые, невзирая на установленную в Венеции монополию маршрута Нарента— метрополия, постоянно дублировали его; без сомнения, все это, начиная с 1577 и особенно с 1580 года, привлекло внимание к весьма продуманным, как говорят, проектам некоего еврея, Мигеля Родригеса, обосновавшегося в Венеции. Эти проекты предусматривали оборудование пристани в Спалато — городе, пришедшем в это время в упадок, но располагающем удобной гаванью и связанном с внутренней территорией Балкан, — и организацию морских конвоев на маршруте Спалато—Венеция. До 1591 года эти проекты не могли быть реализованы из-за противодействия, оказываемого им влиятельным сенатором Леонардо Донато, враждебным этому рискованному предприятию, — так говорит Николо Контарини, и это вполне возможно.
Можно предположить также, что до 1591 года Венеция не столь остро нуждалась в подобных затеях.Но когда решение было принято, важные последствия не заставили себя долго ждать. Венецианцы построили в Спалато новый город: таможни, склады, больницы для очистки товаров и карантина людей, «поскольку в турецких краях эпидемии случаются как нельзя чаще». Были восстановлены городские стены и укрепления. Турки со своей стороны привели в порядок ведущие в Спалато дороги и перенесли сроки начала путешествий, чтобы купцы могли отправляться в дорогу большими компаниями, «которые они называют караванами», считает
На другом берегу. Неретвы.
398 Социальная целостность: дороги и города, города и дороги
нужным добавить Контарини. Берег Далмации немедленно становится богатым и изобильным: поскольку на море свирепствуют корсары, вновь проложенная сухопутная дорога привлекает к себе товары из самых далеких краев. Мы видим, что Спалато становится конечным пунктом чрезвычайно длительных сухопутных странствований товаров, которые до тех пор перевозились по морю из Сирии, Персии, Индии. Это была своего рода дорожная революция. «Таким образом, — рассказывает Контарини, — из Спалато в Венецию начали прибывать... шелка, различные ароматические вещества, ковры, воск, шерсть, кожа, камлот (ciambellotti), хлопчатобумажное полотно и все то, что производят и изготавливают на людскую потребу восточные страны»56. На обратном направлении из Венеции шла этим же маршрутом золотая и серебряная парча. Большие торговые галеры (более короткие и с более низкой посадкой, чем плававшие некогда из Венеции в Сауптгемптон57, но хорошо защищенные от лодок ускоков) обеспечивали связь между Спалато и Венецией...
Враги и соперники Венеции уверились в том, что отныне уязвить ее можно было с помощью ударов, наносимых по Спалато. Начиная слета 1593 года рагузанцы, транзитная торговля которых конкурировала с новым торговым маршрутом, приступили к кампании его очернения в глазах турок.
Послу, который был направлен ими к боснийскому паше в мае 1593 года, было поручено порицать указанное предприятие, «di biasimarla», объясняя, что «цель и замысел венецианцев состояли в привлечении к нему турок и других вассалов султана, чтобы их было удобнее захватить в случае войны...». Любопытно, что в 1596 году58, во время инцидента, связанного с Клиссой (этим турецким местечком благодаря измене завладели ускоки, но турки довольно быстро вернули его, правда, для этого им пришлось отвлечь крупные силы, необходимые для войны в Венгрии), когда имперцы и папа пытались вовлечь Венецию в войну с Турцией, а по далматинским владениям Венеции прокатилась война мятежей, вызванных военными действиями в Клиссе, герцог Оливарес, вице-король неаполитанский, предпринял попытку поднять восстание в Спалато, по крайней мере посеять там смуту... Этот год Клиссы был чреват для Венеции целым рядом неприятностей, а для портов Спалато — множеством серьезных проблем. Это лучше всего показывает, насколько важным для Венеции было такое сухопутное ответвление левантийской торговли59.При этом речь шла о долговременных связях, а не о мимолетной вспышке. Спалато стал главным центром сношений между Далмацией
_________________ Морские маршруты и сухопутные дороги_________ 399
и Венецией, о масштабе которых у нас есть некоторые статистические данные: с 1586 по 1591 год в среднем перевозилось 11 тыс. тюков товара; с 1592 по 159660 — 16460; с 1614 по 1616 год — 14700; с 1634 по 1645-й61 — 15300. Очевидно, что colli , большие упаковки товара, не могут служить надежной единицей измерения; к тому же торговля, связанная непосредственно со Спалато, не так уж и выделялась в общем объеме далматинской торговли с Венецией (хотя Совет Пяти в июле 1507 года говорит о 12 тыс. кип (balla=collo) товаров, доставленных из порта Спалато, «помимо наличных денег», oltre li contadi in bona suma62). Караваны, о которых рассказывают документы, насчитывают сотни лошадей, и вскоре тучи купцов начинают прибывать в Венецию даже из Бурсы63; среди них армяне, евреи, греки, персы, валахи, жители «Богдианы» и Боснии64.
Усилия, прилагаемые Венецией для защиты этих ближних маршрутов, например, во время чумы, опустошившей Спалато летом 1607 года65, расширение торговли в направлении Морей — все это указывает на стабилизацию связи с Балканами, на то, что это не временная мера, а постоянная политика.Что касается точных причин переноса маршрута, нет никакого сомнения в том, что большая часть ответственности за это ложится на корсаров: ускоков, христиан или мусульман. Николо Контарини в своей «Истории» прямо заявляет о том, что размах пиратства на Средиземном море способствовал процветанию порта 66. Но дело тут не только в корсарах. Необычная и растущая роль, «cosa non più usata», сухопутного маршрута, говорит тот же Контарини, может и должна быть обусловлена иными причинами. Встает вопрос о себестоимости товара, о конъюнктуре, складывающейся в момент неустойчивости, вызванной ростом цен и, возможно, разбуханием объема перевозок. Величина издержек? Свою роль здесь играет безопасность, как мы увидим в конце столетия, в связи с увеличением размеров морской страховой премии, столь обескураживающей венецианских корабелов, несмотря на постоянную недоплату экипажам и низкую стоимость фрахта судов67. Следует ли принимать в расчет также возможную дешевизну караванных перевозок по турецкой территории, которую характерный для XVI столетия
Тюки.
Кипа = тюку.
Молдавии. ****
Спалато.
400 Социальная целостность: дороги и города, города и дороги
рост цен затронул с большим опозданием по отношению к Западу68. Именно так можно понять наших коллег, турецких историков69.
Во всяком случае, немало свидетельств, относящихся к концу XVI и к началу следующего за ним века, указывают на значительное оживление движения по балканским дорогам. Что касается Рагузы, документы купцов, датированные 1590—1591 годами70 (как раз накануне расцвета Спалато), отражают усиление связей с материковыми территориями; об этом свидетельствует и основание в городе нового базара для турецких торговцев. Нужно отметить также сооружение более вместительной карантинной больницы на окраине порта в 1628 году71. Этот факт, сам по себе несущественный, в совокупности с другими показывает, что описанные нами сухопутные контакты вытеснили или, по крайней мере, сократили время стоянок в Сирии и в Египте и длительные морские путешествия с Востока в Италию; они знаменовали собой перемещение к западу маршрутов левантийских купцов и товаров. Основание Fontico dei Turchi в Венеции, в Сан Джованни Деколлато, датируется 1621 годом72. Рагуза также испытывает приток турецких и еврейских купцов73. В таком случае, если в XVII веке произошло обострение эпидемии чумы (особенно в Италии, но также, согласно Иорьо Тадичу74, и на Балканах), это обострение и возобновление сухопутных перевозок связаны между собой, возможно, как причина и следствие.