Предисловие издателя
Когда в 1905 году мой отец, Якоб Эри, за три года до своей смерти издал данную работу своего дяди, Якоба Буркхардта, то написал к ней следующее введение: «Во второй половине июля и в первой половине августа 1868 г.
Якоб Буркхардт провел свой месячный каникулярный отпуск в Констанце, где и составил первый план академического курса лекций, представленного здесь публике, чтобы заглавие никого не смогло ввести в заблуждение, как “Размышления о всемирной истории” (Weltgeschichtliche Betrachtungen), но который сам он назвал “Об изучении истории” (Ober Studium der Geschichte). Этот план ученый счел необходимым переработать осенью, а зимой, когда он стал вести (одночасовой) семинар, состоялась еще одна переработка, которая и легла в основу настоящего издания. “Читался” — то есть излагался свободно и безукоризненно по форме, которой Буркхардт владел в совершенстве, — этот курс только дважды, а именно, помимо вышеназванного периода, еще зимой 1870—1871 гг.; кроме того, глава о выдающихся исторических личностях определила тему трех публичных докладов, состоявшихся в ноябре 1871 г. в актовом зале городского музея, там же, где 7 ноября 1871 г. Буркхардт сделал и свой доклад о счастье и несчастье в мировой истории.Таким образом, читатель имеет здесь дело с проектом академических чтений, а не с произведением, предназначенным для печати, и издатель не только не намеревался избавиться от этой характерной особенности предлагаемого текста, но и старался по возможности сохранить в своей обработке стиль устной речи Буркхардта с присущими ей известными отклонениями от нормы, как, скажем, довольно частые повторения мыслей, важных для Буркхардта (такова, например, идея Шлоссера, согласно которой “власть по самой своей природе зла” (“die Macht ist bose an sich”), и оставил без изменений замечания о желательном, но так и не предпринятом автором дальнейшем развитии его первоначальных замыслов.
Условия, в которых создавались «Размышления», делают понятным и то, что в них Буркхардт не оперирует большим объемом научной литературы. Местами в тексте проглядывают свидетельства того, что он в то время обращался к работам Шопенгауэра и Гартмана; нередко встречаются цитаты из Кинэ, Ренана, Прево-Парадоля и других французских авторов; однако достаточно часто он ссылается на упоминаемую лишь на с. 20 небольшую брошюру Эрнста фон Лазоля, имевшую, во всяком случае, то преимущество, что она поставила перед ним множество вопросов, ставших предметом его пристального внимания. О какой-либо законченности и полноте не могло быть и речи в этих докладах, преследовавших скромную цель, состоявшую в том, чтобы побудить слушателей к самостоятельному изучению истории. И пусть тот, кому в этих текстах будет чего-то недоставать, скажет себе, что этот лектор ждал дополнений от всех тех, кто «идя своим путем, нашел для себя гигантскую тему», и что доклады его выполнили свою задачу, если другие исследователи дополнили их.
Буркхардт охотно выслушивал и поправки, если только они не высказывались в отвратительном тоне узколобой научной ортодоксии. От “Размышлений” нельзя требовать, чтобы они во всем, целиком и полностью находились на высоте последних достижений современной науки. Уже к моменту их создания кое-что в них — особенно это касается истории Древнего Востока — было явно устаревшим, а со временем в ходе неустанных исследований было обнаружено много нового, что привело к распространению новых взглядов и суждений. Издатель был не в силах поправлять Буркхардта и, даже если бы он был способен на это, то не сделал бы этого. Ведь никто не будет — или не должен — искать у Буркхардта отдельных фактов в том виде, как их в наши дни констатирует наука; но попытка глубокого, разностороннего и высокообразованного мыслителя составить себе с помощью известных ему фактов картину развития всемирной истории сохраняет свою ценность вопреки всем ошибкам и заблуждениям.
Если бы Буркхардт до конца своей жизни продолжал работу над этими лекциями, а не закончил бы ее уже в 1873 г., написав последние дополнения к ним, он смог бы выработать более четкие формулировки, дать более строгие дефиниции, и мы смогли бы заполнить явные на наш сегодняшний взгляд лакуны, по-иному взглянуть на различные проблемы, затронутые автором. Его мысли не очень-то востребованы обретшей с тех пор силу социал-демократией; но то, что он предвидел развитие нынешней ситуации, также ясно доказывает ряд мест в его “Размышлениях”.
Думать так его всегда заставляли вопросы церкви и здесь следует сказать, что под влиянием более либеральной позиции, которую занял папа Лев XIII по отношению к традиционным государственным формам, Буркхардт предсказывал наступление для католицизма гораздо более многообещающей эпохи, чем то время, когда «трон и алтарь рука об руку стояли на страже своих консервативных устоев». Протестантской же церкви, о которой Буркхардт часто говорил, что в ней в полном противоречии с логикой Да и Нет соединились, он обещал куда менее благоприятный прогноз, особенно если он видел, что и это направление в христианстве, порвавшее с мифами, стремится заполучить власть с помощью большинства голосов тех, кто интересуется скорее политическими, нежели церковными проблемами.
Так зачем же эти размышления о всемирной истории, несмотря на все, что о них было здесь сказано, и несмотря на то, что сам Якоб Буркхардт разумеется не издал бы их в таком виде, сейчас предлагаются вниманию общественности? Здесь можно было бы указать на второстепенную, побочную цель этого предприятия — лекции эти, когда они читались во второй раз, слушал Фридрих Ницше, и с тех пор, как он в письме барону фон Герсдорфу от 7 ноября 1870 г. написал об этом, вопрос о соотношении принципиальных взглядов на историю у Ницше и Буркхардта давал пищу самым различным толкованиям. Теперь на него нетрудно ответить, правда, к разочарованию, может быть, тех, кто предполагал близкое сходство их воззрений.
Но это, как было сказано, второстепенная цель. Распространяться же о главной цели издатель не считает необходимым, и читатель, в руки которого он хотел бы передать “Размышления”, согласится с ним».
С тех пор, как мой отец написал эти строки, пришли времена, принесшие больше всемирно-исторических событий, чем размышлений о всемирной истории. За это время немало книг, когда-то вызывавших большой интерес, перестали привлекать читателей, немало авторитетов было свергнуто с их пьедесталов и так и не смогло вновь утвердиться на них.
Вышедшие из-под пера Якоба Буркхардта «Размышления о всемирной истории» выдержали суровый экзамен. Они заслуживают быть прочитанными больше, чем когда-либо — ведь поколение, которое сегодня берется за книгу, уже не верит в химеры влачащего бездумно-растительное существование оптимизма о лучшем из миров. Оно заглянуло в темные глубины бытия и благодарно человеку, провидческий взор которого больше чем на полстолетия раньше его заглянул в эти глубины. Благодарно за его мудрое постижение сути вещей. И еще больше — за его смелое, бодрое слово утешения! Глава о счастье и несчастье во всемирной истории — назидательное послание нашему времени в высшем смысле этого слова. Ах, если бы этот человек, настолько отстранившийся от политической суеты своих дней, жил и учил в наше время!При подготовке этого нового издания, которое без малейших изменений является повторением первого, я, сравнивая рукописный оригинал Буркхардта с редактированным моим отцом текстом, в полной мере осознал всю сложность и содержание столь же глубокой и содержательной, как и само произведение, работы, которую необходимо было совершить, чтобы превратить лекционный материал в данную книгу. Сказать об этом здесь заставляет меня не только сыновний пиетет по отношению к отцу, но и моя благодарность ему как читателя.
Теми же методами, что и мой отец, пользовался также профессор Эмиль Дюрр, подготавливая важные фрагменты научного наследия Буркхардта, публикация которых представлялась ему желательной, в качестве приложения к этому тому. Думаю, что к моему выражению благодарности ему за это присоединятся все читатели.
Базель, 24 августа 1928 г.
Альберт Эри