Отгонное животноводство в Кастилии

Сезонные перегоны скота в Кастилии могут служить хорошим при­мером для проверки всех определений. Наблюдатели описывали их зрелище десятки раз. Нам известны все подробности, проблемы и фак­торы, определяющие это явление.

6.

По книге Jidim Klein, The Mesta, a Study in Spanish Economic Histoiy 1723—1836, Cambudge, 1920, p 18—19

—-——- — Пут iiepeiona CKOia • _ _ ш —П>пк1ы сбора дорожной пошлины Пастбища, принадлежащие рыцарским орденам

Алыча! и ара ------- ——- Kavaipana

Отгонное животноводство или кочевой образ жизни: два Средиземноморья 105

С самого начала следует различить «большие перегоны» которые достигают 800 км, и перегоны на короткие или очень короткие расстоя­ния. Нас будут интересовать только большие перегоны, связанные с прославленным овцеводческим «товариществом» Местой (привиле­гии которого восходят к 1273 году). По словам одного натуралиста кон­ца XVIII века, в Испании есть «два вида овец; особи первого вида, с обычной шерстью, проводят всю жизнь в месте своего рождения, на одних и тех же пастбищах и каждый вечер возвращаются в свою овчарню; другие, обладающие особо тонкой шерстью, каждый год со­вершают переходы и, проведя лето в горах, спускаются в жаркие луга южных частей королевства, таких как Ламанч^, Эстремадура и Андалу­сия. Этот второй вид называется «путешествующими овцами»309. Эта классификация, как и всякая другая, является лишь приблизительной: «путешествующими овцами» с их драгоценным руном, на зиму обмазы­ваемым красной глиной, называются только те, которые прибывают на окраины Кастилии по большим дорогам, canadas, где располагается дю­жина королевских застав, взимающих пошлины.

Нам нужно представить себе это великое движение по дорогам canadas, эти перемещения вдоль меридианов с севера на юг, затем с юга на север и т. д., карту которых мы воспроизводим по классической кни­ге Юлиуса Кляйна311. Нет никаких сомнений на этот счет: несмотря на дальность расстояний (часто передвижения направлены по горизон­тали, или к точкам разрыва между преграждающими путь возвышенно­стями), мы имеем дело не с кочевниками, поскольку баранов и овец со­провождают профессиональные пастухи, и только они, rabadanes, старшие пастухи и подпаски, вооруженные пращой и длинным посо­хом, прихватывающие в дорогу мулов и нескольких лошадей, поход­ные котлы и пастушеских собак. Речь никоим образом не идет о пере­селенческом движении. Скажем даже без колебаний: это обратный перегон скота. Действительно, стада тонкорунных овец спускаются

106

Полуострова: горы, равнины, плоскогорья

с северных высокогорий на южные низменности. Стада и их владельцы (крупные и мелкие) связаны с Севером, прежде всего с четырьмя боль­шими центрами овцеводства, которые защищают в кортесах интересы влиятельной Месгы: с Леоном, Сеговией, Сорией и Куэнкой. Впрочем, вся система зависит от ограниченной емкости летних пастбищ, располо­женных на севере; безбрежные просторы Эстремадуры, Ламанчи и Анда­лусии на юге позволили бы ей расширяться до бесконечности312. Следо­вательно, если кастильские стада не пересекают символическую границу с Португалией, это связано не столько с противодействием бдительных соседей, сколько с нецелесообразностью использования дополнительных площадей, хотя кастильцы жалуются на указанное препятствие.

Отметив это, не станем пока рассматривать многосторонний кон­фликт между пастухами и крестьянами (связанный прежде всего с воз­вращением странствующих стад); не будем говорить также о со­перничестве между стадами, перемещающимися на дальние и близкие расстояния; на стороне стад постоянного содержания, estantes или travesios, выступают города, не разделяющие интересы Месты, такие как Саламанка, то есть города, население которых составляет местная аристократия — дворяне и земельные собственники. Мы не станем дальше распространяться о борьбе между «группой давления», ко­торую представляет Места, и ведомствами, враждебными ее правовым привилегиям; о борьбе за дорожные пошлины между государствами, городами, крупной знатью и Церквью. Однако все эти хорошо извест­ные факты показывают, насколько сложной является здешняя система отгонного животноводства, насколько она связана с другими системами и насколько трудно ее понять, не учитывая особенностей длительной эволюции, предшествовавшей ее складыванию. Пастушеская жизнь способствовала развитию иберийской экономики, утверждает историк наполовину всерьез, «больше, чем оливки, виноград или даже сокрови­ща Перу»313. И он прав. Речь идет не только о XIV веке и не просто о важности распространения породы мериносов, выведенной путем скрещивания между испанскими баранами и баранами, привозимыми из Северной Африки. Стечение ряда обстоятельств, складывание бла­гоприятной международной конъюнктуры были необходимы для формирования Месты (и, может быть, подъема ее влияния примерно до 1626 года). Развитие овцеводства Кастилии и появление миллионов ее постояно находящихся в пути овец были бы невозможны, немыслимы без европейского кризиса XIV и XV веков, без очевидной притягательности

7. Отгонное животноводство сегодня

По статье Elli Müller, «Die Herdenwanderungen im Mittelmeergebiet», in Petermann's Mitteilungen, 1938.

Обозначения: HH— зимние пастбища —— — пути перегонов скота;---------- — направление перегонов скота;

ПЕРЕГОНЫ СКОТА:

принадлежат горцам); промежуточных зон).

обычные (стада принадлежат жителям равнины);^···— обратные (стада — обычные и обратные; α·| — обоих видов (стада принадлежат жителям

108

Полуострова: горы, равнины, плоскогорья

низких цен на кастильскую шерсть, без хорошо известного свертыва­ния экспорта английской шерсти, без сукнодельческой промышленно­сти итальянских городов314.

Коротко говоря, примечательный и показательный пример Касти­лии подводит к недвусмысленному выводу: всякая система сезонных перегонов скота предполагает наличие сложных внешних и внутрен­них структур, прочных учреждений. В случае с кастильской шерстью речь идет о городах и рыночных центрах наподобие Сеговии, о генуэз­ских дельцах, которые выплачивают задаток за шерсть и вместе с флорентийцами располагают мастерскими, где моют и выделывают овечьи шкуры, не говоря о кастильских представителях этих крупных торговых компаний, перевозчиках кип шерстило флотилиях (контро­лируемых Бургосским консулатом), отплывающих из Бильбао и прибы­вающих во Фландрию, или о доставке шерсти в Аликанте или Малагу для переправки в Италию и, наконец, если обратиться к более зауряд­ным подробностям, то о такой необходимой вещи, как соль, которую тре­буется купить и привезти к стадам на пастбище. Невозможно объяснить систему кастильских перегонов скота вне этого широкого контекста, в который она встроена и от которого не может освободиться.

Сопоставления и построение общей карты

В каждом случае, более или менее характерном, анализ приводит к одним и тем же выводам.

1. Почти все известные примеры показывают, что перегоны скота — явление, закрепленное многими установлениями, находящееся под за­щитой всевозможных покровителей, уставов, привилегий и поставлен­ное как бы вне общества, что отражает обособленное положение пасту­хов вообще. Исследования, посвященные, правда, Верхней Германии315, подчеркивают эту обособленность, «неприкасаемость» пастуха, и это весь­ма примечательно.

Очевидно, от одной области к другой меры предосторожности, принимаемые в пользу и против перегонов скота, могут изменяться, но они всегда имеют место. В окрестностях Арля, на равнине Кро, допускаются злоупотребления в интересах «чужих стад»; муниципаль­ный совет принимает по этому поводу решение в 1603 году и поручает

Отгонное животноводство или кочевой образ жизни: два Средиземноморья 109

капитану дю Гюэ организовать необходимое расследование, уполно­мочив его собрать специальный налог для возмещения убытков. Парламент Экса утверждает соответствующий регламент. Не будем лишний раз повторять: речь здесь идет о сложившейся системе317. В Неаполе в начале XVII века318 главная должность за пределами горо­да — это должность таможенного начальника в Фодже. Он распределя­ет пастбища, вызывает в суд, взимает плату за пользование лугами, а в его отсутствие эти функции выполняют местные власти, представляе­мые президентом Камеры, который два раза в год отправляется на ме­сто, al modo de la Mesta , как уточняется в анонимном сообщении. Такое сближение, справедливо оно или нет, симптоматично. Сходным обра­зом в Арагоне пастушеской жизнью руководит своя Места, аналогичная кастильской и имеющая свои привилегии, — но на ее архивы историки еще не покушались.

2. Второе правило: всякая система перегонов скота вырабатывает­ ся в силу потребностей сельскохозяйственной деятельности, которая, будучи не в состоянии полностью принять на себя бремя пастушества и одновременно отказаться от его преимуществ, оказывается вынужден­ ной разделить его, в зависимости от местных возможностей и времени года, с местами выпаса, расположенными в низинах или в горах. Вслед­ ствие этого всякий логический анализ должен начинаться с земледелия как перводвигателя. Именно оно заставляет провести грань между пас­ тухами и крестьянами. Первой заботой крупного скотоводческого движе­ ния, отправным пунктом которого являются Абруццские горы, а ко­ нечной целью — равнина Тавольере в Апулии, было обозначить положе­ ние местного крестьянства как в горах, так и на равнине.

3. Единственный способ обобщения этих отдельных случаев состо­ ит в том, чтобы нанести все известные нам маршруты перегонов скота на карту Средиземноморья. Эту операцию применительно к нашему

На манер Месты. Густонаселенной местности.

110 Полуострова: горы, равнины, плоскогорья

времени проделала в 1938 году мадемуазель Элли Мюллер, составив карту, которую мы воспроизводим в упрощенном виде с некоторыми дополне-ниями319. Применительно к прошлому мы можем представить ее в виде ряда фрагментов. Шириной в полтора десяка метров, ското­прогонные тракты носят в разных местах разные названия: canadas в Кастилии, camis ramaders в Восточных Пиренеях, drayes или drailles в Лангедоке, carraïres в Провансе, tratturi в Италии, trazzere в Сицилии, drumul oilor в Румынии. Древние следы и остатки этой дорожной сети образуют довольно ясную георграфическую картину. На средиземно­морском пространстве XVI века сезонные перегоны скота были огра­ничены рамками Иберийского полуострова, Южной Франции, и Италии. На других полуостровах — на Балканах, в Анатолии, в Северной Афри­ке — их следы тонут в потоках всеобъемлющих кочевых или около­кочевых передвижений. Только часть Средиземноморского региона располагает достаточно развитым земледелием, достаточно многочис­ленным населением, достаточно активной экономикой, чтобы за­ключить пастушескую деятельность в свои узкие, тесные рамки.

За пределами этих участков все усложняется, но, как мы увидим, клубок противоречий можно распутать не столько с помощью про­странственных характеристик, которым нужно отдать должное, сколь­ко с помощью исторических образов.