Дух униформизма во Франции и гугеноты
Дух униформизма, свойственный королевству, и беспокойство, охватывающее французских иезуитов, если они обнаруживали хоть малейшие признаки жизни в чем-нибудь, инородном себе, находят себе выход в первом преследовании янсенистов, которых можно было бы и не замечать, а заодно и в гонениях на квиетистов, осуществленных в качестве открытого вызова папе Иннокентию XI.
Самим же иезуитам достаточно их патентованного мистицизма в образе «Sacre соеиг».Постепенно этот дух французского униформизма и иезуитства вполне осознанно выступает в боевом строю против громадного католического мира в целом. Используя в качестве повода споры по вопросу о королевских прерогативах относительно бенефиций, Франция не останавливается перед крайними решениями, создав галликанские статьи, к чему Людовик добавляет грубостей в связи с вопросом о резиденции посланников французской курии, а затем приказывает занять Авиньон. Вопреки всему, позже на таком фоне отчетливо прозвучал сигнал к отступлению, который Людовик вынужден дать в связи с приближением войны за Испанское наследство; за этим следует отмена галликанских статей и, наконец, появляется «Bulle unigenitus»”.
Жертвами же этого французского униформистского и иезуитского духа в общем и целом стали гугеноты. Если бы корона обладала здравым умом, она при любых обстоятельствах пощадила бы столь полезных для нее и верных ей подданных, оставив за клиром право на протест и дав остальным бездеятельным кастам возможность пороптать.
Если же она хотела во что бы то ни стало (partout*) стать великой и могущественной державой, то могла бы превратить французское королевство в самое великое государство в мире, — при условии, что оно (единственное во всей Европе) показало бы всем пример сохранения равных прав у обеих своих конфессий. Людовик XIV смог бы сделать это, просто оставив в силе Нантский эдикт.
107.