древнем христианстве
Когда, где и кому пришла в голову мысль собрать вместе три синоптических Евангелия? Это могло случиться только в такое время, когда их тексты почитались уже слишком священными, чтобы можно было осмелиться переработать их в одну книгу37.
В каких же общинах до этого почитались Евангелия по отдельности? Из апокрифов особо широкое распространение имело Евангелие евреев; согласно Евсевию38, эбиониты читали только его.Ислам сразу же принял образ всемирного могущества, которое прежде всего не допускало никакого отклонения от веры. Христианство же, напротив, в это и без того кипящее религиозными страстями время, привело в движение многие конкурирующие с ним и воображаемые миры и должно было три века сражаться со всякого рода ересями - разнообразными псевдорелигиями, магией, гностиками и визионерами, которые в своей совокупности смогли повести за собой многие общины, полагаясь только на собственные силы. Людей можно было увлечь одними лишь обещаниями скорого пришествия, тысячелетнего царства и тому подобного, а в особенности же пророчествами, как это делали монтанисты, и внезапными внушениями. Монтан считал себя параклетом.
Но между тем все более очевидным становилось то обстоятельство, что исключительные личности принадлежат к правоверной середине, и именно гонения особенно усилили эту середину. Если где-либо появлялась фигура, отмеченная величайшим самоотречением, то она принадлежала к церкви.
Все тогдашнее христианство дышало исповеданием. Везде, где житейская мысль сочеталась с сокровенным, с участием в языческих жертвоприношениях и т. д., мы имеем дело с еретиками, примером чему служит Василид39.
Восстание Бар-Кохбы представляло собой в высшей степени кровавое преследование христиан. Для приверженцев этой религии постоянную опасность порождало чрезвычайно усиливающееся со временем убеждение язычников в том, что бедствия всякого рода проистекают от распространения христианства вследствие относительной терпимости к нему.
Чудеса, вплоть до воскресения мертвых, с самого начала не были для христиан камнем преткновения, и в общине действительно верили в возможность харизмы, предсказаний, исцеления больных и всякого рода продолжения жизни, в противоположность чему все языческие чудеса представлялись простым шарлатанством.
Взаимная поддержка христианами друг друга (до того времени, пока Константин не предоставил им государственных бенефиций) практически почти тождественна той недолго просуществовавшей общественной форме собственности, которая характерна для апостольских времен. Всякий, кто становился христианином, едва ли оставлял при себе богатство. В Риме во время Коммода также известны случаи обращения богатых и знатных.
За мученичеством тотчас следовало почитание останков мучеников. Во время гонений на христиан в Лугдуне (Пофин, Блан- дина и др.) преследователи сразу же сжигали трупы и бросали пепел в Рону — не столько для того, чтобы воспрепятствовать почитанию, сколько — воскресению40.
О демоническом начале у язычников и христиан были достаточно сходные убеждения, но у язычников над ними господствовала дикая и пестрая фантазия, у христиан же — в определенной мере целостное убеждение.
Очевидно, что церковная литература была с самого начала очень богатой. Главный жанр в ней, несомненно, составляли собрания писем к единомышленникам и к общинам; затем нужно вспомнить об опровержениях ересей и апологиях против язычников. Еврейский элемент, если он уже не давал настоящих иудео- христиан, должен был отступить в глубокую тень. Не следует преувеличивать его влияния на доктрину Оригена. В III в. уже было много ученых теологов и комментаторов.
После гонений Деция, ввиду новацианских споров, в Риме стал уже возможен синод 60 епископов вместе с многочисленными пресвитерами и диаконами. Они прибыли из Италии, Африки и «других мест». По этому поводу Евсевий приводит статистику римских общин41. Такими же весьма многочисленными и посещаемыми были и антиохийские синоды против Павла Самосатского (после 270 г.) Тогда же набирали силу споры об обращении с lapsi*, о вторичном крещении обращенных еретиков, но наряду с ними постоянно главенствующим был спор о природе Христа.
Христианское влияние становилось заметным при императорском дворе во времена Коммода, Филиппа Аравитянина, Алексан-.
дра Севера, также и при Валериане, о чем сообщает Евсевий в Historia ecclesiastica': «Первоначально весь его двор был полон благочестивых людей, почти став церковью Господней, пока египетские жрецы не совершили полный переворот, приведя его к отвратительным тайным жертвоприношениям и гонениям». Уже Аврелиан стал третейским судьей в делах христиан и, кроме прочего, высказался против Павла Самосатского.
13.