В дальней перспективе: судьбы римской Кампании
Долгосрочные перемены представляются нашему взгляду наиболее очевидными. Римская Кампания является очень хорошим примером этих без конца намечающихся новых поворотов279. Освоение ее земель восходит еще к неолитической эпохе.
Через несколько тысячелетий, во времена Империи, на agro romano , все так же интенсивно эксплуатируемом на всем его протяжении, были построены важные акведуки, угроза малярии тогда была небольшой. Катастрофа произошла в V веке при остготах, когда акведуки прекратили свое функционирование. Освоение земель возобновилось только одним или двумя столетиями спустя. В это время Остия возродилась из развалин. С приходом XI века — новый сдвиг, новые катастрофы; после чего очередной расцвет аграрной жизни приходится на начало XIV и на XV век. Остия снова возрождается, на этот раз благодаря заботам кардиналаРимском поле.
92
Полуострова: горы, равнины, плоскогорья
д'Эстутвилля. В XV и XVI веках на сцену выходит крупная сеньориальная собственность, с большими и хорошо укрепленными хуторами: это так называемые casali, которые можно видеть еще и сегодня на обочинах больших дорог; их массивные очертания напоминают об опасностях жизни на равнине, где постоянную угрозу представляли спускающиеся с гор разбойники. Эти крупные фермы «колониального» типа практиковали севооборот (главным смыслом их деятельности было производство зерна) и разведение крупного рогатого скота в больших масштабах. Рабочую силу на них поставляли Абруццские горы. Но были ли прочными основания этих владений?
В XVI веке ничто здесь не говорило о процветании. У кардиналов были свои виноградники в Кампании, но они.располагались на холмах, овеваемых ветерком, наподобие Казино семейства Боргезе на Па-латине. Бенвенуто Челлини, любивший ездить на охоту в окрестности Рима, приводит подробный отчет о затяжной болезни, от которой он, по его словам, чудом избавился и которая похожа на обострение болотной лихорадки280. Представим себе теперь тогдашнюю римскую Кампанию, усеянную болотами, пустырями, заброшенными землями, которая представляет собой, по сути дела, охотничьи заказники. С другой стороны, под напором энергичной, бьющей ключом пастушеской жизни, распространяющейся с отрогов Апеннин, раздвигаются городские стены, как в далекие времена первых здешних обитателей. Нотариальные акты, датированные примерно 1550 годом, свидетельствуют о наличии в Риме многочисленных торговцев скотом, в том числе приезжих с Корсики281. Положение в сельском хозяйстве, не выдерживающем конкуренции с ввозимым извне зерном, постоянно ухудшается. В XVIII веке происходит дальнейший спад. Де Бросс оставил для нас удручающую картину гнездящихся на равнине несчастий, нерадивости хозяев ее земель и свирепствующих на ней болезней282. «В начале XVIII века мы застаем «римское поле»в плачевных, как никогда, обстоятельствах»283.