ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Утвердив свободу на зыбкой и узкой базе индивидуального сознания, Сартр создал точечный полюс атомарного бытия, в пределе равного «ничто», который немыслим вне существования его антииода — всесокрушающей и несущей смерть индивидуальности поздиека- питалистической цивилизации. Философская конструкция Сартра, на всех уровнях экзистенциалистской антропологии опирающаяся на метаморфозы «бытия» и «ничто», воспроизводит раскол целостного бытия буржуазного общества, обусловивший распад общечеловеческих связей, этого содержания мира человека. Состояние мира современного буржуазного человека и философия Сартра, этот мир отразившая, могут быть охарактеризованы следующими словами Маркса: «Разлад мира только тогда причинно обусловлен, когда его стороны являются целостными. Следовательно, мир, который противостоит целостной в себе философии,— это расколовшийся мир. Тем самым и проявления активности этой философии раскалываются, становятся противоре- чивыми; объективная всеобщность философии превращается в субъективные формы отдельного сознания, в котором проявляется се жизнь»[41].
Превращение «объективной всеобщности философии в субъективные формы отдельного сознания» нашло полное и последовательное воплощение во всех проблемных слоях экзистенциализма Сартра: и в трактовке эмоций как способа приобщения к абсолюту в феноменологической психологии, и в низведении абсолюта до опыта конкретного субъекта в феноменологической онтологии, и в абсолютизации индивидуального сознания в рамках исследования социальной практики, и в низведении метафизики до средства постижения конкретности человеческого существования в экзистенциалистской эстетике. Все названные «превращения» дают повод рассматривать философию Сартра как философию декаданса при условии, что мы откажемся видеть в декадансе только литературное явление (византинизм) конца XIX — начала XX века, а вместе с А. Ф. Лосевым будем «понимать под декадансом именно перевод объективных ценностей на язык субъективных ощущений, причем сами эти объективные ценности останутся нетронутыми»2. Нетронутость объективных ценностей в философии Сартра проявляется не столько положительно (например, в факте обсуждения проблем человеческого бытия, опирающегося на понятие «абсолют»), сколько отрицательно, в факте их негативной зависимости от тех ценностей, которые подлежат иеантизации в рамках нигилистического умонастроения. Но они заявляют о себе и стремлением сообщить универсальную значимость индивидуальному проекту индивида, т. с. привнести моральные императивы в художественную практику.
Другая особенность состояния современного буржуазного сознания, выраженная в философии Сартра, состоит в следующем. Ставшее очень распространенным среди буржуазной интеллигенции убеждение в неправде капиталистического уклада обусловливает то обстоятельство, что на стороне экзистенциализма находится доля истины в той мере, в какой экзистенциализм выступает в роли критика капитализма. Отсутствие теоре- тических средств не дает возможности Сартру как одному из влиятельнейших представителей этого течения противопоставить нечто положительное подлежащему устранению миропорядку.
Философская позиция Сартра представляет собой классический для буржуазного сознания способ изживания противоречий действительности в форме поиска среднего между идеализмом и материализмом пути. Ибо и «антиплатоновские» тенденции сартризма, и его «антивещизм» представляют собой пе что иное, как попытку «преодоления» соответственно идеализма и материализма.Невозможность преодоления противоположности идеализма и материализма в рамках учения о человеке обусловливает колебания Сартра между откровенно идеалистическими положениями его философии и «уступками» материализму, которые заявляют о себе всякий раз, когда речь идет об описаниях феноменов сознания, опирающихся на материал эмпирической психологии. «Стихийный материализм» психологов одерживает верх над метафизическими допущениями экзистенциализма.
Что же касается экзистенциалистской антропологии в целом, то в борьбе с извращением человеческих отношений, всесторонним отчуждением, в котором пребывает современный человек в буржуазном обществе, она не только оказывается неспособной дать средство для преодоления существующего положения вещей, но либо прямо способствует уходу (всегда мнимому) от социальной борьбы, либо, становясь на почву абстрактного буржуазного гуманизма, перерастает в философию тотального бунта. Тотальный нигилизм и радикальное разрушение — вот последнее слово мелкобуржуазного утопизма в стремлении освободить человека.
Однако важно подчеркнуть, что сартризм превращается в альтернативу марксизма, несмотря на субъективно искреннее желание Сартра усвоить марксизм. Критически мыслящие буржуазные философы уже не могут пройти мимо марксизма, как это было несколько десятилетий тому назад. Уже сам факт, что один из наиболее известных представителей буржуазной философии стремится «сделать» марксизм «своей» философией,— ярчайшее свидетельство тому, что марксизм сегодня является наиболее эффективным средством действительного освобождения человека.