§ 2. Оспоримость и ничтожность сделок с земельными участками, совершенных по итогам торгов

К вопросу классификации недействительных сделок отношение ведущих ученых страны неоднозначно. Одним из первых российских ученых, который исследовал понятие и правовую природу недействительных сделок, их виды, является Д.И.

Попробуем идею Д.И. Мейера представить в реальной действительности. Например, когда не все участники гражданского оборота считают ее недействительной с самого начала, возникает необходимость указывать на ее недействительность. Примером недействительной сделки с самого начала может являться наследование сторонним лицом земельного участка при наличии законных наследников. В этом случае законным наследникам не требуется признавать наследование сторонним лицом недействительным, а необходимо самим вступать в наследство, если же стороннее лицо создает препятствия для вступления в наследство или уже само вступило в наследство. Такую сделку уже следует признавать недействительной.

Однако недействительная сделка, которая с самого начала

недействительна, тоже может создать юридические последствия, речь идет не о тех, на которые она была направлена, а таких как последствия нарушения чужого права. Примером может служить передача в аренду земельного участка, на который у данного «арендодателя» нет таких прав.

Ко второму виду недействительной сделки Д.И. Мейер относил недействительные сделки, наступающие впоследствии. При данной сделке впоследствии могут наступить обстоятельства, которые несопоставимы с существенными принадлежностями сделки, т.е. с самого начала сделка является действительной, однако впоследствии могут наступить обстоятельства, которые «превращают» сделку в недействительную. Примером данной сделки служит договор оказания услуг по регистрации договора купли-продажи земельного участка в учреждении юстиции. Представим, что договор удовлетворяет всем законным условиям его действительности, но впоследствии поверенный поступает на службу в это учреждение Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, в котором производится регистрация договора купли-продажи. До поступления поверенного на службу договор следует считать действительным, а впоследствии он становится недействительным. Но названная недействительность сделки, наступающая впоследствии, не должна порождать те юридические отношения по сделке, которые возникли во время ее действительности, не лишает их силы, а может порождать лишь дальнейшее юридическое существование сделки. Так, в нашем примере все действия поверенного, совершенные им до поступления на службу в органы Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, где производится дело, действительны. Но по отношению к недействительности сделки, наступающей впоследствии, представляется еще тот вопрос, будет ли сделка недействительной, если впоследствии наступит такое обстоятельство, при котором она была бы недействительной от начала?

К третьему виду недействительности сделки Д.И. Мейер относил сделки, действительные с начала до конца, но по заявлению заинтересованного лица в суд она может быть оспорена и признана судом недействительной.

Д.И. Мейер считал, что, будучи опороченной, сделка должна признаваться недействительной. Поэтому, если сделка, подлежащая опорочению, породит известные последствия, хотя бы еще и до признания ее недействительной, то, тем не менее, впоследствии признания сделки недействительной и последствия должны стать юридически ничтожными. Но следует строго различить сделку, подлежащую опорочению, и сделку недействительную от начала. Нередко оба вида недействительности сделки смешиваются и оттого встречаются разные уклонения от строгости права: так, иногда признается недействительной сделка, подлежащая опорочению, без требования того со стороны интересанта. Сделка, недействительная от начала, ничтожная, признается недействительной большей частью также по определению суда, ибо если сделка совершена, то, конечно, признание ее недействительной нежелательно для лица заинтересованного:              тогда обращаются к

посредству суда, от которого уже и исходит признание сделки недействительной. Но все-таки, нельзя согласиться с мнением Д.И. Мейера, что сделка недействительная от начала может быть игнорирована в юридическом быту, уничтожиться сама собой. Сделка же, подлежащая опорочению, по самому существу ее для недействительности требует опорочения со стороны суда; без этого опорочения она вполне

-              і

действительна .

В современном гражданском законодательстве традиционным является деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые [102].

Исследуя проблемы недействительных, оспоримых и ничтожных сделок, целесообразно разобраться в употреблении этих терминов, в том, какое содержание в них обычно вкладывают. Вообще о понятии недействительности каких-либо действий можно говорить лишь в правовом смысле.

Отличительными признаками оспоримых сделок, в соответствии со ст. 166 ГК РФ, принято считать ограниченность круга лиц, которые имеют право оспаривать сделку; зависимость установления недействительности оспоримой сделки от воли лица, имеющего право оспаривать сделку.

Под ничтожными следует понимать такие сделки, которые с самого начала не могут породить предусматриваемых правовых последствий. Они недействительны независимо от признания их недействительными и от желания сторон. Поэтому суд или иной орган, столкнувшись с такой сделкой, обязан считать ее недействительной, хотя бы даже стороны и просили признать ее действительной за исключением случая, когда закон позволяет это сделать.

Поскольку в качестве основания недействительности всех составов оспоримых сделок выступают те или иные нарушения воли определенного лица, соответственно и круг субъектов оспаривания ограничивается лицами, воля которых была нарушена в результате совершения сделки. Отсюда же вытекает второй сущностный признак оспоримой сделки, такой как зависимость этой недействительности от воли лица, имеющего право оспаривать сделку. Если состав связан с нарушением воли, то при заявлении лицом, воля которого предполагалась нарушенной, об отсутствии нарушений, возможность оспаривания сделки отпадает. В результате сделка как бы «подтверждается» лицом, от которого могло бы исходить оспаривание. Если лицо заявляет об отсутствии нарушения его воли, то отпадают основания для признания ее недействительной. Таким образом, оспоримые сделки характеризуются тем, что их составы всегда связаны с нарушением юридически значимой для действительности сделки воли определенного лица.

Ограниченность субъектов оспаривания определенным кругом лиц предопределяется тем, что никто, кроме лица, воля которого нарушена, не может судить о нарушении его внутренней воли.

Ничтожная сделка не имеет значения для третьих лиц. Надо, однако, сказать, что название «ничтожные» в известной мере условно, как это часто бывает с названиями. Ничтожные сделки не могут породить тех юридических последствий, которые должны бы из них вытекать, но могут повлечь последствия, нежелательные для сторон. Всегда к ничтожным относятся сделки противозаконные и фиктивные. К ничтожным следует отнести сделки, не облеченные в требуемую законом нотариальную форму и государственную регистрацию, совершенные недееспособными и также малолетними.

Остальные сделки в соответствии с ГК РФ должны признаваться оспоримыми, поскольку они порождают предусмотренные ими юридические последствия и должны являться обязательными для сторон и третьих лиц. Участники сделки и иные заинтересованные лица в случае оспаривания

сделок могут признать их недействительными.

Ничтожные сделки в соответствии с ГК РФ должны быть признаны недействительными с момента их совершения. Так, ст. 167 ГК РФ определяет, что сделки оспоримые могут быть признаны недействительными как с момента их совершения, так и лишь на будущее время.

В советском законодательстве, да и в прежнем российском законодательстве термины «оспоримость» и «ничтожность» не применялись, но проводилось их различие в зависимости от способа определения их недействительности

В прежнем законодательстве сделки, нарушающие публичный интерес, или нормы, нарушающие частные интересы, относились к оспоримым. Например, еще в начале XX века Н. Растеряев писал: «В науке существуют два вида недействительности сделок: ничтожность и оспариваемость. В основании различия этих двух родов недействительных сделок лежат такие принципы, как если сделка нарушает нормы, охраняющие права лиц и запрещающие известные действия в интересе общественном или государственном, т.е.

Совершенно справедливо профессор Н. Растеряев предлагал сделку, ничтожную саму по себе, признавать ничтожной каждым заинтересованным в ней лицом; сделку же оспариваемую - недействительной только по желанию потерпевшего, причем недействительность эта не всегда бывает безусловная[104].

Правильно указывала профессор Н.В. Рабинович, что выделение оспоримых сделок объясняется тем, что признание их недействительными, в силу особых, присущих им свойств, не может иметь места без соответствующего заявления потерпевшей стороны (или заинтересованного лица)[105].

Близка к такому утверждению и позиция профессора И.Б. Новицкого. Государство, писал он, выделяет в одну группу более важные случаи, когда сделка нетерпима с точки зрения интересов государства (например, сделка, направленная к явному ущербу для государства), и относил в другую группу случаи, признаваемые государством менее важными с точки зрения интересов общества (например, сделки, совершенные под влиянием существенного заблуждения). В первой группе случаев сделка объявляется недействительной независимо от просьбы ее участников или других лиц; во второй группе случаев сделка только тогда может быть признана недействительной, если о том будет заявлено требование со стороны участника в сделке или представителя прокуратуры и др.[106]

Так, Н.В. Рабинович, оппонируя приведенным суждениям И.Б. Новицкого, справедливо писала: «Оспоримые сделки по существу также являются противозаконными в том смысле, что условия их заключения и самое их существование не соответствует закону. Они столь же недопустимы, как и любая ничтожная сделка. Если закон выделяет их в особую группу, то это вовсе не значит, что он признает сомнительным или спорным несоответствие их правопорядку или что он руководствуется признаком большей или меньшей значимости нарушаемых такой сделкой интересов государства и общества. Выделение оспоримых сделок объясняется тем, что признание их недействительными, в силу особых присущих им свойств, не может иметь места без соответствующего заявления потерпевшей стороны (или заинтересованного лица). Например, для признания недействительности сделки, совершенной под влиянием обмана, угрозы, насилия, необходимо, чтобы сам потерпевший подтвердил, что он совершил сделку под влиянием примененного к нему воздействия. Без заявления потерпевшего это установлено быть не может» *.

По мнению профессора И.Б. Новицкого, термины «ничтожность» и «оспоримость» выбраны неудачно. Считая эти термины неподходящими, он предлагал провести разграничение сделок на «абсолютно недействительные», то есть недействительные непосредственно в силу закона, и «относительно недействительные», которые становятся недействительными в силу признания судом по специальному заявлению заинтересованного лица [107].

Профессор М.М. Агарков поддерживал взгляды И.Б. Новицкого, считая очень неудачным деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные в связи с тем, что ничтожной является не сделка, а волеизъявление. Кроме того, по его мнению, сделки, поименованные в ст. ст. 32 и 33 ГК РСФСР 1922 года, не недействительны, а условно действительны[108]. Содержащиеся в действующем Гражданском кодексе РФ нововведения

0. ничтожных и оспоримых сделках породили множество проблем. Г.Ф. Дормидонтов справедливо задавался вопросом:              была              ли вообще

необходимость вводить в Гражданский кодекс два новых термина наряду с существующим, устоявшимся и привычным для российского законодательства термином «недействительная сделка»? Не является ли это

нарушением принципа юридической экономии или, иначе, логической бережливости, правило которого гласит:              для              того,              что              может быть

достигнуто с данными средствами и понятиями, нет надобности в создании новых?[109] Ранее в существовавшем ГК РСФСР 1964 года был обоснованно закреплен лишь один термин - «недействительная сделка». Приходится признать, что в данном случае появление двух новых терминов имело больше отрицательных последствий, чем положительных. Так случается всегда, если для решения одних и тех же задач используют два термина. Мы имеем в виду термины «оспоримая сделка» и «ничтожная сделка».

Трудности в уяснении смысла положений Гражданского кодекса РФ о недействительных сделках вызваны в большей степени тем, что законодатель при формировании понятийного аппарата института недействительности сделок отступает от правил формальной логики. Согласно этим правилам любая сделка в определенный момент времени может быть либо действительной, либо недействительной, третьего варианта у сделки быть не может. Этот вывод мы можем сделать из соотношения, в котором должны находиться противоречащие понятия.

Объемы противоречащих понятий «действительная сделка» и «недействительная сделка» не пересекаются или, во всяком случае, не должны пересекаться по правилам формальной логики. Это означает, что не должно существовать сделок, которые относились бы одновременно и к действительным, и к недействительным. Однако из буквального толкования п.1 ст. 166 ГК РФ следует вывод о том, что все недействительные сделки можно разделить на оспоримые и ничтожные. Как видим, законодатель называет оспоримые сделки одним из видов недействительных сделок. В то же время ГК РФ не отказывает оспоримым сделкам в юридической силе до решения вопроса об их действительности или недействительности судом.

Устранить такое противоречие в законодательстве возможно, если использовать другую классификацию. Учитывая это обстоятельство, следовало бы делить сделки на недействительные и действительные. Отметим, что ничтожные сделки, которые были исследованы нами ранее, не производят того эффекта, на который они направлены, хотя и могут, как мы уже отметили, в определенных случаях вести к определенным юридическим последствиям (например, в качестве правонарушений пли по ст. 147 ГК РСФСР 1922 г.). В отличие от ничтожных сделок, действительные сделки должны производить тот эффект, на который они направлены. Их необходимо делить на безусловно действительные и на условно действительные (или оспоримые). Такая классификация более соответствует существу дела.

Необходимо также добавить, что само по себе ничтожно, то ничтожно с самого начала, в какую бы минуту ни было признано ничтожным. Совершенно справедливо утверждает К.П. Победоносцев, что акт, ничтожный сам в себе, может быть прямо отвергнут как ничтожный всяким, к кому обращено требование по такому акту, и вопрос о ничтожности его возникает по поводу прямого опровержения. Но когда акт только опровержим, недействительность его может быть признана судом только по иску, и недействительность эта не всегда бывает безусловная, не всегда получает обратную силу, и акт может быть уничтожен не со всеми своими последствиями, как относительно сторон, так и относительно третьих лиц

Очень актуальным для нашего исследования является вопрос, который заключается в следующем, нужно ли считать обязательным обращение в суд для признания сделки с земельным участком ничтожной. Так, по мнению профессора Н.В. Рабинович, суд по обращении гражданина о ничтожности

9

сделки обязан объявить ничтожную сделку таковой Профессор Д.М. Генкин, напротив, полагал, что для признания ничтожной сделки недействительной не

требуется решения суда [110]. Как это решить на практике, он не объясняет.

Ст. 166 ГК РФ порождает множество вопросов: а может ли все-таки сторона обратиться в суд за признанием договора купли-продажи земельного участка ничтожным и как к этому обращению он должен относиться?

М.И. Брагинский и В.И. Витрянский справедливо отмечают, что непосредственным поводом для подобных сомнений послужило то, что ст. 12 ГК РФ, посвященная способам защиты гражданских прав, включила теперь в это число, в частности, «признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки». Из этого иногда делали вьюод, что «если сделка является ничтожной, то предъявляются требования не о признании настоящей сделки таковой, а

0. применении последствии ее недействительности» \

Они же считают, что приведенное положение нуждается в исследовании и уточнении. Ничтожная сделка, как указано в Гражданском кодексе РФ, является недействительной независимо от решения суда. Но это отнюдь не исключает права сторон обратиться в суд по поводу недействительности ничтожной сделки, даже не требуя применения предусмотренных в законе последствий. Все дело лишь в характере заявленного иска. При признании оспоримой сделки недействительной имеет место иск о преобразовании: существующее между сторонами договорное правоотношение в силу решения суда становится недействительным со всеми вытекающими отсюда последствиями. При ничтожности сделки речь идет об иске о признании наличия факта, с которым закон связывает ничтожность сделки. Следовательно, такого рода обращение в суд укладывается в рамки первого выделяемого в ст. 12 ГК РФ способа защиты: «признания прав», что по самой своей природе означает в равной мере признание наличия или отсутствия права[111].

В связи с тем, что ничтожный договор не порождает юридических

последствий, кроме случаев применения имущественных конфискационных санкций, такой договор может быть признан недействительным непременно ттиттть с момента его совершения. Отличительную особенность соответствующего дела составляет то, что, «вынося решение о признании, суд, устраняя спорность, вносит определенность в вопрос о существовании и содержании спорного правоотношения, а также о его объекте»

Значительные затруднения в правоприменительной практике вызывает положение статьи 166 ГК РФ. Здесь налицо яркий пример непродуманного введения в текст закона отдельных положений, которые были выдернуты из контекста теории права без каких-либо достаточных пояснений, необходимых для понимания и правильного применения правовых норм. О непроработанности упомянутого положения объективно свидетельствуют разъяснения Постановления Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 1 июля 1996 года №6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». В п. 32 этого постановления, в частности, говорится: «Учитывая, что Кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица». Анализ судебно-арбитражной практики позволяет нам сделать вывод о том, что довольно-таки часты случаи, когда судьи, руководствуясь приведенным положением ст. 166 ГК РФ, отказывают в принятии исковых заявлений или прекращают производство по делам о признании недействительными ничтожных сделок по мотиву неподведомственности. В обоснование таких действий судья, ссылаясь на сг. 166 ГК РФ, указывает, что ничтожная сделка является недействительной в силу закона и независимо от признания ее таковой по суду. Так, решением Московского городского арбитражного суда от 5 апреля 1995 года было

прекращено производство по делу в части признания недействительным договора аренды со ссылкой на ничтожность сделки ’.

\

Появление в ГК РФ понятий «ничтожная сделка» и «оспоримая сделка» привело к образованию громоздких юридических конструкций с трудноуловимым смыслом, таких, например, как «признание недействительной ничтожной сделки». На наш взгляд, появление правил о ничтожных сделках, по-видимому, направлено на придание участникам гражданского оборота большей оперативности и самостоятельности в защите своих прав и в пресечении нарушений закона. Но достигнуты ли эти цели? Трудно сказать определенно, но скорее нет, чем да. В то же время новые правила о ничтожных сделках приводят к большей неопределенности и, следовательно, к снижению стабильности гражданского оборота. Неясность и возможность различного толкования некоторых норм, посвященных ничтожным сделкам, могут привести к тому, что должностные лица государственных органов берутся самостоятельно устанавливать факты ничтожности той или иной сделки.

Ученые С. Зинченко и Б. Газарьян также отмечают, что налоговые органы, проверяя соблюдение субъектами предпринимательства требований законодательства, в актах проверки нередко указывают, что те или иные договоры недействительны (ничтожны), и применяют финансовые санкции. Налогоплательщики в своих возражениях на акты проверок доказывают, что договоры нельзя признать ничтожными, хотя они и заключены с отступлениями от требований законодательства [112].

Подобные ситуации и споры вызваны тем, что законодатель не дает четкого ответа на вопрос о том, кто вправе устанавливать факт недейстивтельности сделки. Может быть, составители ГК РФ исходили из того, что пороки ничтожных сделок очевидны, являются бесспорными и не нуждаются в доказывании? Однако во всех случаях рассмотрения требований

0. применении последствий недействительности ничтожной сделки суд обязан сначала устанавливать факт ничтожности сделки, который часто не бывает очевидным и бесспорным. Так, чтобы установить факт ничтожности сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, необходимо доказать, что стороны имели указанные выше цели.

Кроме того, ученые С. Зинченко и Б. Газарьян обращают внимание на сложности, вызванные содержащимися в ГК РФ положениями о ничтожных сделках, задавая вопрос: а есть ли вообще необходимость совместного существования в ГК понятий «оспоримая сделка» и «ничтожная сделка», и предлагают предельно сузить круг ничтожных сделок.

Важной проблемой, связанной с признанием оспоримых и ничтожных сделок недействительными, является процедура применения правовых последствий. По Гражданскому кодексу РФ суд по требованию любого заинтересованного лица обязан применить последствия недействительности ничтожных сделок. Совершенно правильно отмечают С. Зинченко и Б. Газарьян, что трудности в использовании ст. 166 ГК РФ могут возникнуть, главным образом, при рассмотрении экономических споров в судах, когда признание сделки ничтожной или оспоримой не является предметом исковых требований, однако в ходе судебного разбирательства устанавливается факт ничтожности сделки, связанной с возникшим спором, и правовые последствия ее недействительности '.

Суд, усмотрев при разрешении спора условия, которые с очевидностью могут выступать признаками недействительной сделки, обязан выяснить их. Это не означает, что при отсутствии внешних признаков ничтожности сделки суду следует подвергать сомнению действительность каждой сделки, по поводу которой рассматривается спор. Ведь и процессуальные возможности для такой активности суда весьма ограничены законом. Однако оценка судом сделки как ничтожной без правдоподобных притязания не должна означать применения судом последствий ее недействительности в силу норм п.2 ст. 167 ГК РФ. Суд, применяя по собственной инициативе последствия недействительности ничтожных сделок, может превысить свои полномочия, но необходимо учитывать те нормы процессуального права, которые запрещают суду изменить предмет или основания иска, выходить за пределы исковых требований, нарушать принципы состязательности и равноправия сторон в процессе.

Гражданским законодательством надлежащим способом правовой защиты в отношении ничтожной сделки принято называть именно применение последствий ее недействительности. К сфере оспоримых сделок ст. 12 Гражданского кодекса РФ относит два способа защиты: признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности. Причем до реализации первого способа осуществление второго не может быть. Как уже указывалось ранее, Гражданский кодекс РФ не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке.

Таким образом, можем отметить, что иск о признании ничтожной сделки недействительной фактически следует рассматривать как иски о применении последствий ее недействительности, что согласуется со ст. 12, пп. 1-2 ст. 166 ГК РФ. Поэтому применить последствия недействительности ничтожной сделки, по собственной инициативе суд должен в рамках не любого требования (об исполнении договора, взыскании долга и т. п.), а только в пределах иска о признании недействительной ничтожной сделки при его удовлетворении. Фактически в данном случае речь идет о применении судом надлежащего способа правовой защиты (ст. 12 ГК РФ) в условиях известной дефектности формулировки искового требования (иск о признании недействительной ничтожной сделки не соответствует установленному законом способу защиты), но никак не о выходе суда за пределы предмета иска, поскольку такого права не предусмотрено.

Закрепление в Гражданском кодексе правил о ничтожных сделках можно объяснить в общем правильным стремлением законодателя вызвать большее уважение к закону и обеспечить неукоснительное соблюдение его требований при заключении сделок. Однако при решении этой задачи законодателем, к сожалению, допущен ряд неточностей и погрешностей, которые не замедлили сказаться в практике правоприменения.

Подведя итог сказанному, поддерживаем ученых ', которые совершенно справедливо полагают, что сделка должна быть признана недействительной исключительно судом . Можно лишь добавить, что факт недействительности (ничтожности или оспоримости) сделки, совершенной по итогам торгов, должен устанавливаться исключительно судом, а не любым субъектом гражданского оборота. Это позволит предотвратить различного рода злоупотребления в данной сфере и не нарушить принцип стабильности договорных отношений.